Разоблаченная Изида. Том II

Происхождение мифа о «Драконе», играющего такую выдающуюся роль в «Апокалипсисе» и в «Золотой Легенде», а также в повествовании о Симоне Пустыннике, обращающем Дракона в христианскую веру, — несомненно буддийское или даже добуддийское. Именно, чистые доктрины Гаутамы привели к буддизму кашмирцев, первоначальным культом которых был культ Офита, или Змия. Ладан и цветы заменили человеческие жертвоприношения и веру в личных демонов. Настала очередь христианства унаследовать пагубное суеверие о дьяволах, наделенных тлетворными и смертоносными силами. В «Махавансе», старейшей из Цейлонских книг, изложено повествование о царе Коверкапале (cobra-de-capello), змеином боге, который был обращен в буддизм святым Рахатом;[600] и оно более раннее, несомненно, нежели «Золотая Легенда», которая рассказывает то же самое о Симеоне Пустыннике и его Драконе.

Логос еще раз торжествует над великим Драконом; Михаил, блестящий архангел, глава эонов, побеждает Сатану.[601]

Этот факт, заслуживающий упоминания, что до тех пор, пока посвященный молчал о том, «что он знал», он был в совершенной безопасности. Так было в старину, и так это теперь. Как только христианский Бог, эманирующий из Безмолвия, проявляется как Слово или Логос, последнее становится причиной его смерти. Змий есть символ мудрости и красноречия, но он также является символом разрушения. «Дерзать, знать, хотеть и молчать» — являются основными аксиомами каббалиста. Подобно Аполлону и другим богам, Иисуса убивает его Логос;[602] он встает опять, в свою очередь убивает его и становится его господином. Может ли быть, что этот древний символ, подобно остальным философским концепциям древности, имеет более, чем одно аллегорическое и никогда неподозреваемое значение? Эти совпадения слишком странны, чтобы быть результатом чистой случайности.

И теперь, когда мы доказали эту тождественность между Михаилом и Сатаной, Спасителями и Драконами других народов, что может быть более ясным, нежели то, что все эти философские мифы родились в Индии, в этом всемирном рассаднике метафизического мистицизма?

«Мир», — говорит Раматсариар в своих комментариях к Ведам, — «начался с соперничества между Духом Добра и Духом Зла, и так же должен кончиться. После уничтожения материи зло не сможет больше существовать, оно должно возвратиться в ничто».[603]

В «Апологии» Тертуллиан явно ощутимо фальсифицирует каждую доктрину и верование язычников, касающиеся пророчеств и богов. Он называет их, без различия демонами и дьяволами, обвиняя последних, что они подвергают одержанию даже птиц небесных! Какой христианин теперь осмелится сомневаться в таком авторитете? Разве Псалмопевец не воскликнул: «Все боги народов — идолы»; и разве ангел школы, Фома Аквинский, пользуясь своим каббалистическим авторитетом, не разъясняет слово идолы как дьяволы?

«Они приходят к людям», — говорит он, — «и заставляют людей поклоняться им, совершая перед ними определенные деяния, которые кажутся чудом» [625, II, § 94].

Отцы были предусмотрительны, так же как и мудры в своих выдумках. Чтобы сохранить беспристрастность, они, после создания Дьявола, взялись за создание апокрифических святых. Мы уже назвали нескольких из них в предыдущих главах, но мы не должны забыть Барония, который, прочтя в одном труде Хризостома о священной Ксенорис, это слово означает пара — принял это за имя святого и тотчас приступил к созданию из него мученика из Антиохии, причем дал подробную и подлинную биографию «благословенного мученика». Другие теологи сделали из Аполлиона или, вернее, из Apolouфn — анти-Христа. Apolouфn есть платоновский «мойщик», бог, который очищает, кто отмывает и освобождает нас от греха, но он был таким образом переделан в того, «чье имя на еврейском языке — Абаддон, а на греческом языке его имя Аполлион» — Дьявол!

Макс Мюллер говорит, что Змий в Раю представляет собою концепцию, которая могла возникнуть среди евреев, и «кажется едва ли предлагающей сравнение с гораздо более величественными концепциями страшной власти Вритра и Ахримана в Веде и в „Авесте“». У каббалистов Дьявол всегда был мифом — обратной стороной Бога или добра. Современный маг Элифас Леви называет Дьявола l'ivresse astrale. Это слепая сила, подобная электричеству, — он говорит; и, говоря аллегорически, как он всегда это делал, Иисус сказал, что он «видел, как Сатана подобно молнии падал с неба».

Духовенство упорствует, что Бог послал Дьявола искушать человечество, — что было бы довольно странным способом проявления его беспредельной любви к человечеству! Если Всевышний в самом деле виновен в таком чуждом отцовству предательстве, то он, действительно, достоин поклонения только со стороны церкви, способной петь «Те Deum» над резней Варфоломеевской ночи и благословляющей сабли мусульман, обнаженные для убиения греческих христиан!