Разоблаченный любовник (Др. изд.)

Боже, он опять возбуждается. Стоило лишь подумать о ней, и он уже наготове, даже несмотря на то что занимался сексом по четыре-пять раз на дню. Его сексуальное влечение превращалось в необычайное удовольствие, потому что было не просто необходимостью разрядиться. Дело в Мариссе. Он хотел быть с ней, внутри и вокруг нее – секс не ради секса, а… ну… занятие любовью. С ней.

Боже, он и вправду полный болван.

Но проклятье, почему он должен сдерживаться? Это была лучшая неделя за всю его жалкую жизнь. Им с Мариссой так хорошо вместе – и не только в постели. Помимо тренировок в спортзале Буч проводил много времени, помогая ей с социальными проектами, и общая цель еще больше сближала их.

Безопасный Дом, как она назвала снятое ею здание, был готов к открытию. Ви напичкал старый колониальный дом всем необходимым, и, хотя там по-прежнему нужно было многое сделать, они уже могли начать прием граждан. Сейчас там находились лишь мать и ребенок с загипсованной ногой, но скоро обитателей станет куда больше.

Боже, после всего, после всех изменений, новшеств, вызовов, Марисса была удивительной. Умной. Способной. Сострадательной. Он решил, что его дремавшая до поры вампирская сущность выбрала свою женщину очень мудро.

Но Буч все еще испытывал вину из-за вступления с ней в союз. Он продолжал думать о том, чего она лишилась – брата, своей прежней жизни, блеска глимерии… Он всегда чувствовал себя беспризорником после того, как оставил свою семью и место, где вырос, и не хотел для нее того же… Но и не собирался ее отпускать.

Обнадеживало, что скоро они смогут завершить церемонию их союза. Ви сказал, что не слишком здравая мысль – делать порезы в первую же неделю, Буч не возражал, но они собирались выполнить татуировку как можно быстрее. После чего они с Мариссой пойдут под венец.

Забавно, но Буч стал регулярно ходить на ночную мессу. Надев свою кепку «Соке» и наклонив голову, он садился в заднем ряду храма Девы Милосердной и оставался наедине с собой, соединяясь с Богом и церковью. Службы приносили ему неимоверное облегчение – как ничто другое.

Потому что внутри его до сих пор сидела тьма. Он был не один в своем теле.

Внутри находилась тень, затаившаяся меж его ребер и позвонков. Он чувствовал, как время от времени нечто в нем ерзает, наблюдает. Иногда оно смотрело его глазами, и в эти моменты Буч боялся себя сильнее всего.

Походы в церковь помогали. Ему нравилось думать, что добро, витающее там в воздухе, просачивалось в него. Нравилось верить, что Господь его слышит. Знать, что есть внешняя сила, способная помочь ему сохранить свою человечность и душу. Потому что без этого он станет мертвецом, хотя сердце и будет биться.

– Эй, коп?

Не отвлекаясь от тренажера, Буч посмотрел на дверь в комнату. В проеме стоял Фури, его удивительные волосы сияли под флуоресцентными лампами рыжим, желтым, коричневым.

– Что, Фури?

Брат вошел, его хромота была едва заметна.

– Рэт хочет, чтобы ты пришел на наше собрание перед уходом.

Буч взглянул на Ви, который усердно упражнялся с гантелями и смотрел на маты.

– Зачем?

– Просто хочет, чтобы ты там присутствовал.

– Хорошо.

Когда Фури ушел, Буч спросил:

– Ви, ты не в курсе, с чего это?

Сосед пожал плечами.

– Просто приходи на собрания.

– Собрани- я? В смысле, каждую ночь?

Вишу продолжал качаться, с каждым качком на его бицепсах вздувались вены.

– Именно. Каждую ночь.

Три часа спустя Буч и Рэйдж ехали в «кадиллаке»… и Буч думал: что, черт побери, произошло? Черный кожаный пиджак скрывал полную экипировку – под каждой рукой по «глоку», восьмидюймовый охотничий нож на бедре.

Сегодня он ехал как боец.

Это была лишь попытка, и ему необходимо было обсудить ее с Мариссой, но он хотел, чтобы все сработало. Он хотел… да, он хотел сражаться. Братья хотели того же. Их группа все обсудила, особенно подробно – темную сторону Буча. Самое главное – он был способен убивать лессеров и жаждал этого, а Братство нуждалось в дополнительной силе на своей стороне. Так что решили попытаться.

Пока Рэйдж вел машину в центр города, Буч смотрел в окно и жалел, что с ними этой ночью нет Ви. Он хотел бы, чтобы тот сопровождал его в этом первом плавании, хотя брат сидел на скамье запасных вовсе не потому, что отлынивал, а просто пришел его черед там сидеть… Ви, кажется, перестали мучить кошмарные сновидения. Посреди дня больше не раздавалось криков.

– Готов к полевым действиям? – спросил Рэйдж.

– Ага.

Вообще-то тело Буча ревело, желая быть использованным, и использованным именно так: в бою.

Пятнадцать минут спустя Рэйдж припарковался за «Скримером». Когда они выбрались наружу и прошли к Десятой улице, Буч свернул на полпути в переулок и подошел к зданию.

– Эй, коп?

Оглушенный воспоминаниями, Буч протянул руку и прикоснулся к еще черному пятну от взрыва там, где взлетела на воздух машина Дариуса. Да… именно здесь прошлым летом все и началось… на этом месте. И хотя он чувствовал под ладонью все тот же шершавый влажный кирпич, он понимал, что по-настоящему все начинается лишь сейчас. Его истинная сущность раскрыта. Он тот, кем должен быть… сейчас.

– Ты в порядке, приятель?