Разоблаченный любовник (Др. изд.)

Джон сглотнул. Дважды. Затем кивнул. Фриц исчез, и секунду спустя в дверях появилась женщина. Не глядя на Джона, она присела в поклоне и осталась в этом положении, демонстрируя смирение. Ростом на вид – не меньше метра восьмидесяти, и надето на ней нечто наподобие белой тоги. Белокурые волосы забраны на макушке, и, хотя Джон не видел ее лица сейчас, мимолетный образ его ошеломил.

Она была больше, чем просто красавица. Она ангел.

Повисла долгая пауза, во время которой он мог лишь пялиться на нее.

– Ваша милость, – мягко сказала она, – Могу ли я вас узреть?

Он открыл рот. Затем стал оживленно кивать.

Но она осталась стоять в той же позе. Да, ведь она же его не видела. Черт.

– Ваша милость? – Ее голос дрогнул, – Возможно… вы пожелаете призвать другую Избранную?

Джон подошел к женщине и поднял руку, чтобы легонько прикоснуться к ней. Но где именно? Тога имела глубокое декольте, рукава с прорезями и разрез до самого низа спереди юбки… Боже, и она так приятно пахла.

Он неуклюже постучал по плечу женщины, и та удивленно ахнула.

– Ваша милость?

Слегка надавив на руку, он поднял ее. Ого… ее глаза и вправду зеленые. Как летний виноград. Или мякоть лайма.

Он жестом указал на свое горло, а затем сделал резкое движение рукой, словно отрезал нечто.

Ее безупречная головка склонилась набок.

– Вы не разговариваете, ваша милость?

Он покивал, несколько удивившись, что Рэт не сообщил ей об этом. Но у короля хватает других забот.

В ответ глаза Лейлы одобрительно засияли, и она улыбнулась, едва не сбив этим Джона с ног. Зубы ее были безупречны, а клыки… невероятно красивы.

– Ваша милость, обет молчания достоин похвалы. Такая выдержка! Вы, должно быть, воин необычайной силы – вы, рожденный от Дариуса из рода Марклона.

Боже милосердный. Она всерьез восторгается им. И – к черту: если она хочет думать, что дело в обете, так тому и быть. Нет причин говорить ей, что дело в дефекте.

– Полагаю, вам бы хотелось узнать меня получше? – сказала она, – Чтобы быть уверенным, что получите все необходимое, когда окажетесь в нужде.

Он кивнул и посмотрел на диван, подумав: как хорошо, что он захватил с собой блокнот. Они смогут немного посидеть и ближе узнать друг друга…

Когда он обернулся, Лейла предстала перед ним восхитительно обнаженной – тога упала к ее ногам.

Джон почувствовал, как его глаза вылезают из орбит. Черт… ну, черт побери.

– Вы одобряете, ваша милость?

Иисус, Мария и Иосиф… Даже если бы у него все было в порядке с речью, Джон все равно бы не произнес ни слова.

– Ваша милость?

Джон закивал, представляя, как он расскажет об этом Блэйлоку и Квину.

Глава 45

Следующим вечером, возвращаясь из подвальных помещений Безопасного Дома, Марисса пыталась притвориться, что ее мир не развалился и не сгорел.

– Мастимон хочет поговорить с тобой, – произнес тоненький голос.

Марисса обернулась и увидела девочку с загипсованной ногой. Изобразив улыбку, Марисса присела на корточки и посмотрела на игрушечного тигра.

– Правда?

– Да. Он говорит, что тебе не надо грустить, потому что он нас защитит. И он хочет тебя обнять.

Марисса взяла потрепанную игрушку и прижала к своей шее.

– Он одновременно и свирепый, и добрый.

– Верно. И тебе придется на время оставить его у себя.

На лице девочки появилось деловитое выражение.

– Мне нужно помочь маамэн приготовить Первую Трапезу.

– Я буду с ним осторожна.

Важно кивнув, ребенок удалился, опираясь на короткие костыли.

Марисса держала в руках тигра и вспоминала, каково было прошлой ночью упаковать свои немногочисленные вещи и покинуть Берлогу. Буч пытался ее отговорить, но в его глазах читалось, что он уже принял решение, поэтому произнесенные им слова значения не имели.

Ее любовь не излечила его от привычки рисковать и от желания умереть. И, несмотря на болезненность расставания, если бы Марисса от него не ушла, все стало бы только хуже – ночь за ночью проходили бы в ожидании звонка о его гибели. Или – еще трагичнее о его превращении в нечто злое.

Плюс к тому, чем больше она об этом размышляла, тем больше не верила, что он останется цел. Не после попытки самоубийства в клинике. И «возвращения», на которое он сам подписался. И превращения, на которое добровольно согласился. А теперь помимо сражений еще и поглощение лессеров… Да, пока исход положителен, но тенденция не больно-то хороша. Марисса же постоянно будет мучить себя тем, что рано или поздно он серьезно навредит себе.

Она слишком любила его, чтобы наблюдать, как он себя убивает.

На глаза ее навернулись слезы. Марисса смахнула их и сидела, уставившись в одну точку. Некоторое время спустя некая мысль эхом отдалась в ее подсознании. Но, что бы это ни было, эхо быстро угасло.

Заставив себя подняться, Марисса тотчас же растерялась. Она совершенно не помнила, чем до этого занималась и почему очутилась в коридоре. В конце концов она направилась в свой офис, потому что там ее всегда ждала какая-нибудь работа.

Что остается неизменным даже у бывшего копа – так это то, что ты никогда не потеряешь чутье на придурков.