Разобранные

Толпа разражается одобрительными криками, и на этот раз Коннор не препятствует выражению чувств. Жизнь потрепала этих ребят, но здесь, на Кладбище, они уже начинают заряжаться новой энергией, питающей волю к победе. Коннор помнит, как это было с ним. Он чувствовал то же самое, когда прибыл сюда.

– Я не знаю, что происходит с сознанием, когда кто-то из нас попадает на разборку, – говорит он. – Я даже не знаю, когда оно появляется в человеке, это сознание. Но одно я знаю точно.

Он делает паузу, чтобы убедиться в том, что все его слушают.

– Мы имеем право распоряжаться нашими жизнями!

Приветственный гул достигает апогея. Толпа ликует.

– Мы имеем право самостоятельно решать, как поступать со своим телом!

Крики становятся еще громче.

– Мы заслужили право жить в мире, где и то, и другое возможно, и наша задача создать этот мир для всех.

* * *

Радостное возбуждение тем временем растет и на ранчо Данфи. Гул разговоров в саду превращается в сдержанный рев по мере того, как в них вступают все новые и новые участники. Гундос делится своими ощущениями с девушкой, которой, как и ему, досталось легкое Харлана. Какая-то женщина говорит о фильме, которого не видела, с мужчиной, помнящим друзей, с которыми ходил в кинотеатр Харлан, а не он сам.

Адмирал с женой наблюдают за тем, как на их глазах происходит настоящее чудо.

Отдельные разговоры превращаются в общую беседу!

Как крошечные капельки водяного пара, висящего в воздухе, на холоде превращаются в прекрасную снежинку, так и разрозненные воспоминания, которыми делятся незнакомые между собой люди, превращаются в общий поток информации.

– Посмотрите сюда! Здесь он упал с забора, когда ему было…

– …шесть! Да, я помню это!

– Ему тогда пришлось несколько месяцев носить напульсник.

– Запястье до сих пор болит, когда идет дождь.

– Не нужно было лезть на забор.

– Мне пришлось это сделать – за мной гнался бык.

– Страшно было!

– Видите цветы там, в поле? Чувствуете запах?

– Да, они напоминают мне о том, как однажды летом…

– …в тот год астма меня почти не мучала…

– …казалось, я могу делать все, что угодно.

– Да! Все, что угодно!

– Жизнь так манила!

Адмирал крепко держит жену за руку. Ни он, ни она не в силах сдержать слезы, но плачут они не от горя, а от радости. Даже если бы оставшаяся часть сердца остановилась в этот момент, Адмирал все равно был бы самым счастливым человеком на земле.

– Х-харлан? – спрашивает он несмело, глядя на толпу.

В ответ на него смотрят разом сотни глаз. Мужчина поднимает руку, осторожно дотрагивается до горла и говорит голосом, удивительно напоминающим голос Харлана, но не прежнего, а повзрослевшего:

– Отец?

Адмирал настолько потрясен, что не может произнести ни слова, и жена, взглянув сначала на мужчину, обводит глазами всех и говорит:

– Добро пожаловать домой.

* * *

За шестьсот миль от ранчо, на кладбище старых самолетов, под крылом разрушенного лайнера, служившего когда-то президенту Соединенных Штатов, девушка сидит за клавишами огромного концертного рояля. Она играет упоенно, не обращая ни малейшего внимания на инвалидное кресло, в котором сидит, и соната, льющаяся из-под ее пальцев, вдохновляет тех, кто только что прибыл на Кладбище. Они проходят мимо, и девушка улыбается им, не переставая играть. Вновь прибывшим становится ясно, что странное место, в котором они оказались, это последнее пристанище самолетов, которым не суждено более никогда подняться в воздух, означает гораздо больше, чем может показаться. Это не кладбище, это колыбель новой жизни для всех беглецов и для тех, кто сражался на полях Хартландской войны и потерпел поражение, – а победа в той войне не досталась никому.

Коннор стоит рядом и наслаждается музыкой, которую играет Риса. Он наблюдает, как сотни ребят, живущих на Кладбище, тепло приветствуют вновь прибывших.

Солнце садится, и зной постепенно идет на убыль. Крылья стоящих рядами старых самолетов в это время дня отбрасывают на твердую землю длинные тени, сплетающиеся в причудливый узор. По лицу Коннора блуждает блаженная улыбка: даже такое неприветливое место может быть красивым при определенном освещении.

Коннор старается запомнить, этот момент, впитать в себя все: музыку, голоса ребят, суровую красоту пустыни и голубизну небес. На его долю выпала непростая задача – менять жизнь, но мир и без него уже находится в движении. Коннору только нужно следить за тем, чтобы он не останавливался. И делать это в одиночку не придется: у него есть Риса, Хайден и все остальные. На его долю выпала не только сложная задача, но и редкая удача – надежда эту задачу решить.

Благодарности

Когда речь идет о литературном произведении, сумма слагаемых нередко оказывается больше целого. Так и эта книга едва ли могла появиться на свет без моего редактора, Дэйвида Гейла, требовавшего стопроцентной отдачи при работе. Если же брать шире, то я в большом долгу перед всем персоналом издательства «Саймон & Шустер» за помощь и поддержку, оказанные при создании не только этого произведения, но и при работе над предыдущими книгами.