Разочарование. Пятый пояс (СИ)

Развиваться нужно гармонично. Можно, конечно, упереться и открывать последовательно все тридцать пять узлов только для Поступи, но набор Роака силён именно своим единством, и сейчас я открываю узлы для Когтя. Тоже пятнадцать, но уже совсем других.

Три сотни Поступей Роака выполнены. Я буквально истоптал всю верхушку утёса под ритм мелодии циня.

Пора было переходить к следующему этапу тренировки.

Мысленный приказ и напротив меня появляется сразу три копии убитого Бера, главы банды Горных Медведей.

Глаза всех троих вспыхивают ненавистью и они срываются мне навстречу.

Удар первого Бера пропустить над головой, скользнуть Поступью влево, заслоняясь вторым Бером от третьего. Подпрыгнуть, оберегая ноги, скользнуть вправо, влево.

Третий Бер скалит огромные клыки, ныряет мне в ноги, пытаясь схватить и повалить. Я прыгаю навстречу, только сильней, выше, чтобы…

Ловушка. Простейшая ловушка, в которую я влетел раньше, чем уловил жар опасности.

Да, мои противники лишь тени самих себя, жалкие подделки, но это не делает их ни слабыми, ни глупыми. Вот же — сумели спрятать истинные намерения в череде обманных движений, действуют сообща.

Меня сшибло тушей первого Бера, снесло в сторону, обожгло болью от распарывающих моё тело когтей. Но я уже извернулся, уже коснулся Бера ногой, используя Опору, выворачиваясь, а через миг наполнил и Поступь.

Цинь зазвенел, застонал, словно у него порвалась струна.

Бер полетел в одну сторону, я, разбрызгивая кровь из ран, в другую, удар второго Бера, который должен был снести мне голову, пришёлся в пустоту.

Я приземлился, крутнулся на месте в тот краткий миг, когда непрерывно используемая Поступь ещё не успела толкнуть моё тело в новом шаге, задал направление и рванул обратно к Берам.

Рванул всё так же безоружным, не используя ни меч, ни Молот, ни Коготь.

Сейчас тренировка только на Поступь, только на движение.

И то, что меня так легко задели в самом начале тренировки, для меня означает лишь ещё три повторения схватки сверху. Как наказание.

А цинь гремел, звенел и ярился.

Злился и я.

Какая это по счёту тренировка движения? Двухсотая? Время в жетоне тянется очень медленно, выгодно размениваясь с настоящим временем, эта ночь уже не первая. Так где же результат? Где познание Поступи?

А его не было. Причём я уже сталкивался с таким, я уже знал, что познать техники в жетоне невозможно, но считал, что теперь всё будет по-другому. А почему я так считал? Да потому что в городе Жуков сумел в жетоне использовать совмещённую технику. Использовать один, поэтому…

А что поэтому? Поэтому я посчитал, что всё изменилось? Что теперь не времена Приюта, что я вырос, стал сильней и сильней стал мой жетон?

Вот я вижу, что это не так. Что в Приюте я не мог познать техники в жетоне, что в городе Ян я не могу этого сделать, хотя пытаюсь уже вторую ночь.

Мгновение, короткий жест, и рвущиеся ко мне Предводители исчезли. Я опустил взгляд на пыльный камень под ногами и задумался.

Что, если я ошибался? Что, если жетон ничуть не изменился, не улучшился, не открыл мне новых возможностей, а совмещённая техника в жетоне получилась лишь потому, что так могли делать Древние и вложили это в свои обучалки, одну из которых я называю своим жетоном?

Музыкантка мягко закончила мелодию, заставив её стихнуть едва уловимыми раскатами и переборами, встала, с поклоном протянула мне цинь обратно, зная, что после схваток я всегда играю сам, разучивая новую мелодию.

Но схватки не окончены, и я не спешил принимать цинь.

Какая интересная мысль. Возможно, кстати, что причина моих неудач в освоении новых мелодий циня тоже лежит в этом. Жетон может помочь лишь на начальных порах любого навыка и умения, а вот вершины нужно познавать самому и по-настоящему, тратя на это многие дни.

Цинь я так и не принял, музыкантка так и играла всю мою тренировку в жетоне, а едва солнце поднялось над городом Ян, как я двинул во двор. Теперь я жил во внутреннем дворе, за алхимической лавкой и знал, что Пиатрий, пусть и увлечён мастерской и лекарским домом, не забывает и о Возвышении.

Едва всходило солнце, как он выходит сюда, под развесистую катальпу и медитирует, раскрывая узлы. Ну, или пытается проломить первую преграду, в которую упёрся. Таких тонкостей я, разумеется, не знаю.

— О, собрат Орзуф, ты решил присоединиться ко мне или же у тебя ко мне дело?

Сразу всё понял многоопытный Пиатрий. Я улыбнулся и приветствовал его:

— Доброе утро, — тут же признался. — Прости, собрат, но это действительно дело. На Поле я наткнулся на поляну редких трав и хотел бы сбыть их через тебя.

— Я не против, — отмахнулся тот, — это обычное дело для тех, кто работает на меня. Бывает, даже троюродных племянников приводят, просят принять их травы. Многим, конечно, я отказываю, но ты не многие, собрат Орзуф.

— Спасибо, собрат Пиатрий.

— Но ты же простишь меня, если я поручу тебя рукам моего приказчика? Сам я давно не слежу за ценами на большую часть ингредиентов, а он теперь не посмеет обмануть тебя.

— Конечно, собрат Пиатрий, я не буду отвлекать тебя от медитации.