Разочарование. Пятый пояс (СИ)

Сначала у меня в голове зазвенело, словно на цине лопнула одна из струн, отдавшись болью в висках, а затем снова раздался голос седого:

— Удивительно. Возвышение невысокое, но при этом способен провернуть такой трюк. Ты полон сюрпризов, малец, но это не сработает против меня.

Я, хмуро морща лоб, попытался понять, почему. Разница в Возвышении? Это очевидно. Но сколько нужно звёзд разницы, чтобы ощутить стену тишины вокруг меня и сломать её?

Возвышение седого, вернее, непроглядную тьму озера его силы я помнил. Много нужно звёзд.

Вздохнув, добавил в свою речь немного вежливости и полуправды, напоминая себе, что седой может быть из тех, что ощущают ложь:

— Старший, я не очень понимаю, о чём вы. Я впервые увидел такой плащ, как у вас, только сегодня, пошёл искать слухи о таких, как вы, и у меня не было учителя, правда.

Ответом мне стал смех:

— Я мог бы спросить тебя, малец, про то, когда ты впервые увидел такой герб, как у меня, но не буду. Вместо этого я скажу тебе своё имя. Я — Аранви.

Я закатил глаза, пользуясь тем, что седой не видит моего лица. Умный и, похоже, и впрямь ощущает ложь. Что мне должно сказать твоё имя, седой? Я из Второго пояса, я, вообще, не знаю никого из остатков Ордена, который живёт на Полях Битвы Шестого. А и знал бы, что дальше? Мне нужно скрываться от Стражи, становиться сильней, и уж точно это не получится сделать среди тех, кого уже больше полусотни лет не любят в Империи. Другое дело, если бы в ваших союзниках были те же Мады, тогда…

Погодите-ка. Аранви?

Я даже невольно сбавил шаг. Я знал это имя. Удивительно, но знал. Это тот человек, что заказал редкое зелье у Пиатрия. Человек, что заказал редкое зелье, считай, у семьи Ян.

Осознав это, я растянул губы в злой усмешке, от которой шарахнулся встречный прохожий, прижимаясь к стене дома и буквально обтирая её спиной, чтобы обойти меня.

Согнав эту злую усмешку, я едко буркнул:

— Что мне должно сказать ваше имя, старший? Я не послушник и не служитель вашего Ордена.

И попробуй теперь отыскать в моих словах ложь, седой, что имеет дела с семьёй Ян.

Несколько вдохов было тихо, и я лишь ускорил шаг, торопясь добраться до лечебницы, но тут сзади меня обдало тёплым ветром, заставило прыгнуть вперёд, лихорадочно наполняя меридианы силой.

Не успел, волна духовной силы настигла меня раньше, сбила, сбросила на землю, придавила к ней. Прохожие так и вовсе шарахнулись в стороны с испуганными криками.

Седой уже был рядом, уже стоял в трёх шагах от меня.

Я медленно выпрямился, противостоя давлению его силы и кляня его про себя на все лады.

Сражаться против такой силы не самое умное решение. Указов над ним нет. Я, по сути, беспомощен. Да и нужно ли мне сражаться, если уж на то пошло?

Я протянул вслух, стараясь вложить в свой вопрос всё недоумение, какое только мог:

— Старший?

Он ответил так же вслух:

— Что старший? Если я старший, так будь со мной вежлив так, как подобает, младший. Где это видано, чтобы младший разговаривал на бегу, спиной к старшему и цедил слова с таким небрежением? Кто из нас двоих тут малец?

Я широко раскрыл глаза и поспешил согнуться, вбивая кулак в ладонь:

— Ох, старший, этот младший виноват перед вами. Прошу простить этого младшего за его грубость. Этот младший торопился в лечебницу, где работает, позабыл о простой вежливости.

Седой недовольно процедил вслух:

— Какой ты… скользкий и бесформенный. Смотреть противно.

Но тут же мыслеречью продолжил:

— Кто был твоим учителем и наставником? Галум? Он был мастером менять обличия.

— Старший, я снова не понимаю вас, — мгновение я помедлил, подбирая слова и пытаясь уйти ото лжи. — У меня не было наставника из вашего Ордена, поэ…

Он оборвал меня:

— Хватит юлить, словно тебя допрашивает вилорец. Полёт Ворона — это первая мелодия, которую мы даём послушникам. Этой традиции уже сотни лет, ни один другой Орден не использует этой мелодии.