Разочарованная вселенная

Рывком сняв шлем, Артур попытался придать своему лицу спокойное и беззаботное выражение. Что из этого получилось — сказать трудно, во всяком случае Барбара его узнала. На ее лице отразилась радость и боль, а губы беззвучно прошептали его имя. Она слегка покачнулась, видимо, собираясь упасть в обморок. Этого Артур допустить не мог. Издав радостный вопль молодого, сексуально озабоченного орангутанга, который, по его мнению, должен был вернуть ее в чувство, он кинулся ей навстречу, подхватил почти невесомое тело, прижал к себе, покрыл лицо поцелуями, ощущая на губах соль то ли морской воды, то ли ее слез. Она обняла его за шею, прижалась к нему, шепча между поцелуями:

— Боже мой, Артур, — это ты, я ничего не понимаю… Боже мой… Самолет упал в океан, я чуть не задохнулась, вынырнула здесь… Где мы, Артур? Куда делась моя одежда? Может быть, я умерла?

Он продолжал покрывать поцелуями ее лицо, шею, руки, всем своим видом показывая — мол, ничего, ерунда, нырнула там, вынырнула здесь — дело житейское, разберемся. Главное, что мы снова вместе! Единственное, что беспокоило его сейчас больше всего — это сожаление о том, что он не успел снять весь скафандр…

Артур был уверен — всему найдется должное объяснение, а сейчас надо принять ситуацию такой, какая она есть, и думать о возвращении.

Нацеловавшись вдоволь и окончательно убедившись в реальности друг друга, они отправились в пещеру. Там Артура ждало небольшое разочарование — его пленник умудрился-таки высвободиться из стреноженных ботинок и скрылся. Очевидно, это произошло совсем недавно, а именно в момент их трогательного воссоединения, когда он по уважительной причине не имел возможности наблюдать за окружающей обстановкой. Но это было уже не важно, примерная версия исчезновения поселенцев, родившаяся у Артура несколько раньше, только подтверждалась его бегством. Значит, ему есть здесь куда бежать, и, следовательно, скоро нагрянут гости. Пора немедленно возвращаться в колонию, да и Андрей, оставленный там без присмотра, мог наделать всяких глупостей. Как потом перед Ольгой отчитываться?

Опасаясь какого-нибудь подвоха, Артур взял Барбару на руки, шагнул в еле различимую в сгустившемся полумраке пещеры белесоватую дымку неизвестного чуда неземной природы или творения чужого разума и растворился в моментально загустевшем, пронизанном короткими вспышками голубоватом тумане.

А на неизвестную планету земного типа опускалась ночь, как бы желая спрятать еще сохранившиеся у нее секреты. И только две луны, уходя за горизонт, пустыми глазницами равнодушно взирали на копошащихся на ней незваных гостей.

16

Андрей опять посмотрел на приборную панель, расположенную на левом рукаве скафандра. Прошел час с того момента, как его отправили на прогулку в открытый космос, забыв спросить разрешения и пожелать счастливого пути. Индикатор аварийного разряда аккумуляторных батарей уже не моргал, а горел постоянно — это означало, что энергия может иссякнуть в любой момент. Оставалось надеяться только на резерв ресурсов, который обычно закладывался в любое изделие, изготовленное для космоса. Андрея даже охватил своеобразный спортивный интерес — сколь долго еще будет продолжаться эта агония? С разрядом батареи падала и мощность встроенного в скафандр радиомаяка, возможно, он уже вообще не работал.

Трудно осознать, что на сотни миллионов километров вокруг тебя пустота. Конечно, жалкая скорлупка скафандра могла на некоторое время защитить тело от ее ледяного дыхания, но пустота пробиралась в мозг, поглощая собой мысли, надежды, растворяя личность, заглушая одни чувства и обостряя другие. Андрею казалось, что он физически ощущает, как сквозь него течет время, причем его ход замедлился в десятки раз. На самом деле давно известно, что субъективное восприятие временных отрезков человеком зависит от его душевного состояния в данный период. Так, одна и та же ночь для узника камеры смертников, для пассажира, ожидающего задержанного авиарейса и для любовника, отдавшегося безумству страсти, будет иметь весьма разную продолжительность. На абсолютную же ее величину для каждого из них наложатся личные качества конкретного человека.

Даже когда Андрей смотрел на индикатор встроенных электронных часов, ему казалось, что он видит не просто смену одной секундной цифры другой, а детально весь физический процесс гашения и зажигания цифр, протекающий в нем. Возможно, все это являлось незатейливой реакцией сознания на страх перед неизбежным и близким концом, но, с другой стороны, Андрей абсолютно не чувствовал страха, скорее наоборот — определенный интерес к тому, что скоро он узнает, существует ли загробный мир или все это выдумки малодушного человечества, неспособного отдать себе отчет в бренности и никчемности существования каждого отдельного индивидуума. Ведь по большому счету в этом мире мы дороги только сами себе, плюс небольшой группе ближайших людей, которые нас окружают, и только в том виде, в каком осознаем свое «я».