Разочарованные (СИ)

А потом все разрушилось, потому что он Пожиратель смерти, и его будни были бы весьма специфичны, и шли бы вразрез ее убеждениям. Вот если бы она полюбила его.

Если бы.

Он вздрогнул, когда она положила ладонь на его затылок, углубляя поцелуй. Его же руки отчаянно теребили подол ее майки, не решаясь на большее.

Ему потребовалось нечеловеческое усилие, чтобы от нее отстраниться. Она смотрит на него разочарованно, а потом испуганно говорит:

– У тебя кровь.

Он достает платок и промакивает нос. Словно ничего не случилось. Это стало так привычно и обыденно, что больше не удивляет.

– Доброй ночи, – он уходит, а она смотрит в его спину.

– И все? – Вырывается у девушки. Она ждала извинений, но объяснение тоже бы подошло.

– А что, хочешь поговорить? – он оборачивается.

– Нет, – она поднимается к нему по ступенькам.

– Тогда чего ты хочешь? – он рукой облокотился о косяк ее двери.

Гермиона активно соображала. Интуиция подсказывала, что он может выполнить ее просьбу. Но что она хочет? Как правильно сформулировать? А что она хочет? Или кого?

– Я хочу, чтобы ты не врал мне, – решает она.

Его брови удивленно приподнимаются, а губы растягивает улыбка. Он кивает. Не врать – просит она. Мелочи. Он легко с этим справится, потому что он может не договаривать, преуменьшать, преувеличивать, молчать или вовсе ничего не говорить.

– А знаешь, чего хочу я? – он шепчет ей на ухо, вызывая легкую дрожь. – Я хочу, чтобы ты сама пришла ко мне, – запечатлив невесомый поцелуй на ее виске, он уходит. На самом деле уходит, не оборачиваясь, не оглядываясь, не сбавляя шаг.

Она прячется в спасительной тишине своей комнаты, прислонившись лбом к двери. Пульс словно у загнанной птицы. Гермиона покрепче перехватывает свои запястья, будто боится, что сердце может покинуть ее тело подобным образом.

Что он имел ввиду, когда заявил, что хочет, чтобы она сама пришла? Неужели он настолько глуп, что думает, что она действительно придет? Или настолько самоуверен? А зачем она должна прийти? Гермиона облизнула свои губы, чувствуя его вкус. Горький привкус сигарет, в котором хотелось задохнуться.

Драко мерил шагами комнату, не понимая вспышку своей тупости. Подумать только, он поманил ее за собой, а она, естественно, не побежала следом.

Идиот.

Кончики пальцев до сих пор чувствовали бархатистость ее кожи, и Драко медленно тер их, смакуя ощущения.

Она лежала на своей кровати, глядя в потолок. Логично, что она не пойдет к нему. Но неужели он не придет к ней? Он всегда делал первый шаг и проявлял инициативу, так почему бы не сейчас?

Он лежал на холодных простынях, поигрывая шнурком на поясе пижамных штанов. Член просил любой ласки, хоть грубой. И Драко крепко сжал его, стараясь успокоиться. Он уверен, что сейчас его не спасет банальная дрочка, ведь теперь он знал, какая она.

Она кончиком пальца очерчивала контур своих губ, как он это делал. Девушка прикрыла глаза, погружаясь в воспоминания, и сама не заметила как пальцы скользнули в рот, вызывая приглушенный полустон.

Он поглаживал член сквозь ткань брюк, а потом резко засунул кисть под резинку трусов и грубо обхватил ствол. Резкие движение – то, что нужно. Но как же, блять, мало.

Слюнявым пальцем она обвела сосок, а потом дерзко его сжала, закусив костяшки другой руки. Удивительно, но одна только мысль о нем заставляла ее пылать и выгибаться дугой на кровати. Да, он был слизеринцем. Да, он был грубым. С ней он был другим. И она хотела его до дрожи.

Драко до крови закусил нижнюю губу. Он был готов застонать не от удовольствия, а от бессилия. Член наотрез отказывался воспринимать его руку, требуя не просто девушку, а конкретно ту, что была в соседней комнате.

Карие глаза уставились в потолок.

– Поверить не могу, – думает Гермиона, – что не пойду туда.

– Поверить не могу, она не придет, – он садится на кровать. Напряженный член трется о ткань трусов, вызывая неприятные ощущения.

– Он не придет, – расстроенно роняет Гермиона, также садясь на край кровати.

– Я не пойду, – тихо произносит он, закрыв глаза. А затем встает, решительно тряхнув головой, ведь если гора не идет к нему, то он сам придет. Рывком открывает дверь, и сердце пропускает удар. Она пришла.

Гермиона стоит, смущенная. Вдруг он просто хотел сходить в душ или еще что. А она, как дура, все поняла не так.

Он делает шаг в сторону, впуская девушку в комнату. Дверь сзади закрывается, как и ее глаза. Ни жива, ни мертва – боится, что ошиблась.

– Грейнджер, – он обжег ее шею дыханием. А она едва заметно дрожит, думает, что все-таки не так поняла его. Но вот он прижимается к ней, и она чувствует, что все… правильно.

Она расслабилась и облокотилась спиной на него, а он медленно запустил руки под ее майку, сжав грудь.

Идеальная. Его.