Разочарованные (СИ)

– Лаванда, следи за языком! – Гарри резко встает на ноги.

– А может это Грейнджер стоило следить за своим? – невинно хлопает она глазами. – Нотта не было, решила с Драко порезвиться?!

– Лаванда, уходи, – просит Гермиона.

Но Лаванду начинает трясти, и она много чего говорит.

– Браун, успокойся, – Поттер старается прервать поток слов, что льется из рта блондинки. – Может Малфою стоит тебя утешить?

– Да, – подхватывает Гермиона. – Поговори с Малфоем.

– Уже поговорила, дрянь, – шипит девушка в ответ. – Он бросил меня!

– Не удивлен, ты ведь истеричка, – фыркает Гарри.

Перепалка могла продолжаться и продолжаться, но в гостиную пришел Рон Уизли, и Лаванда кинула лишь «Ненавижу тебя» Гермионе, и убежала, громко хлопнув портретом.

– Гарри, я… – гриффиндорка не знала, что сказать другу.

– Все хорошо, Гермиона, – Гарри снова ее обнял, и не разнимая рук, они опустились обратно на диван. – Это я во всем виноват.

– Хочешь сказать, что это ты распускаешь мерзкие слухи? – слабо улыбнулась Грейнджер.

– Это я попросил следить за хорьком, – корит себя брюнет. – И кто-то что-то заметил и не так все понял. Гермиона, – он умоляюще на нее смотрит, – прости меня за это. Ты вечно расплачиваешься за мои идеи.

– Гарри, все хорошо, – она готова расплакаться. Друг категорически не воспринимает сплетни, так еще и берет вину на себя. В этот момент она кажется себе наиболее противной.

Рона уже нет в гостиной, он еще не научился смотреть со спокойной душой на нежное проявление чувств своих друзей, поэтому поспешно вышел за Лавандой. Гарри же поцеловал подругу в висок, заверяя, что сплетни беспочвенны, и об этом вскоре забудут. Именно в этот интимный момент, когда Гарри поцеловал Гермиону, а Гермиона ерошила волосы Гарри, на лестнице появилась Джинни, она пулей вылетела из гостиной, чувствуя себя дурой, которую водят за нос.

– Это была Джинни, да? – Гарри прикрыл глаза. Они с Джинни немного сблизились, и он не успел об этом рассказать Гермионе.

– Что ты тут сидишь? – воскликнула Гермиона. – Догони ее! – Гарри сорвался, бросив на прощание, что скучал и будет ждать еще новостей.

Приведя мысли в порядок, Гермиона поспешила в Башню старост. Она была уверена, что Теодор не заставит долго ждать.

Пока Гермиона сидела в гостиной Башни старост, читая свою любимую Историю Хогвартса в ожидании Теодора, Нотт опустошил уже второй бокал огневиски у себя в комнате. Эти каникулы были поистине ужасными. Он наивно полагал, что раз отец в тюрьме, то может быть Рождество сложится иначе. Не сложилось.

Как только он оказался в своем родовом поместье, огромный черный филин принес ему приглашение в Малфой-мэнор на торжество. Сердце ушло в пятки, но отказы тут не принимались. Юноша прибыл чуть раньше, но вместо Нарциссы Малфой его встретил сам Люциус.

– Но вы же умерли, – ошарашено тогда воскликнул Теодор, на что Люциус лишь выразительно хмыкнул.

Люциус попросил тогда проследовать за ним, и Тео пошел, понимая, что его план уже в проигрыше. Он мог спасти своего отца, выполнив одну единственную просьбу, но раз Люциус тут собственной персоной, то это значит, что Драко Малфой спас родителя раньше. Теодор Нотт был в отчаянии. Именно поэтому он не сразу понял, что стоит посреди гостиной.

– Спасибо, мистер Малфой, но я не планировал оставаться надолго. И Драко я не вижу.

– Думаю, ты будешь не в состоянии сегодня уйти. Переночуешь, и если сможешь, уйдёшь днем.

Нотт так и хотел спросить, что значит “Не в состоянии” и “если сможешь”, но Малфоя уже и след простыл. До значительного события оставалось еще два часа. Поэтому он крепко сжал пергамент в кармане пиджака, размышляя, стоит ли переиграть все и сдать Грейнджер и Поттера? Вдруг эта информация поможет вызволить отца? Он так и не посмотрел, что там Гермиона написала, но был уверен, что что-то значимое. Определенно, можно было поторговаться. Но реальность была такова – Люциус Малфой тут, а его отец в Азкабане. Драко Малфой победил, оттянув неизбежное.

Спустя два с половиной часа Нотт понял, о чем говорил Люциус.

Боль была не адской, она была невыносимой. Теодор еще никогда в жизни не испытывал на себе Круциатус, но принятие метки было подобно смерти. Он не чувствовал руку, но чувствовал каждую клетку тела, которая взывала о помощи. Внутри он кричал, горел и умолял, снаружи – бесчувственный гранит. Только лишь учащенное дыхание и стиснутые зубы говорили о том, что испытывал парень.

Когда же змея была выжжена на его предплечье, и Темный Лорд убрал свой костлявый палец с его кожи, Теодор непозволительно громко выдохнул.

– Что такое, Нотт-младший? – спрашивает Волан-де-Морт. Можно подумать, будто ему есть дело до этого.

Теодор гордо поднимает голову, глядя прямо в глаза своему уже Повелителю, а затем почтительно опускает глаза в пол:

– Думаю, мой отец гордился бы мной, мой Лорд, – тихо говорит юноша, вызывая у Лорда оскал. – Если бы был тут. – Еще тише добавил он, но темный маг услышал его.

– На сегодня все свободны, – махнул рукой Волан-де-Морт, и Пожиратели поспешили покинуть эту комнату. – Нотт, останься.