Разочарованные (СИ)

Теодора тоже одолевали различные мысли, но он пытался их сдерживать, хоть они больно хлестали по нему. Он думал о Грейнджер. Не просто как о девушке. Как о своей девушке. Невесте. Практическе жене. Но она по-прежнему орудие для достижения цели. Его козырь. Его промах. Его погибель.

– Я люблю тебя, – хрипло, но отчетливо произнес он, глядя в ее карие глаза. А потом кончил, уткнувшись носом в ее шею.

А она онемела, словно статуя. Она знала это, он и не скрывал, но услышать это в такой момент, когда они оба были обнажены душой, было неожиданно, но от этого не менее приятно. Она закрыла глаза, наслаждаясь тем, как его дыхание приятно щекочет шею. Она покрепче ухватилась за него, когда он понес ее на кровать, даже не думая покидать ее тело.

Он аккуратно положил ее на кровать, магией стащив с постели покрывало, и попытался отстраниться, но она лишь крепче жалась к нему в ответ.

– Все хорошо? – в его голосе сквозило неподдельное беспокойство.

– Думаю, да, – а вот в ее голосе совсем не было уверенности.

– О чем думаешь? – он на локтях навис над ней.

– Что все слишком хорошо, – задумчиво ответила девушка.

– Разве это плохо?

– У меня такое чувство, будто мир снова рухнет под ногами, – она широко распахнула свои глаза, встречаясь с его синим взглядом. – Я так боюсь потерять тебя.

– Не бойся, – он оставил практически невесомый поцелуй на ее виске.

– Я боюсь, что однажды открою глаза, а тебя не будет рядом.

– Она знает, – пронеслось у него в голове, но вслух он спросил следующее:

– Откуда такие пессимистичные мысли?

– Предчувствие, – просто ответила гриффиндорка.

– Ты ведь даже на прорицания не ходишь, – он не смог сдержать улыбку.

– Да, – ответила девушка спустя полминуты. – Да, это все… глупости, – но Теодор чувствовал, что она была напряжена.

– Гермиона, я всегда буду рядом, – обещает Нотт, но он продолжает видеть небольшую складку, что замерла на ее лбу. – Даже если ты не будешь меня видеть, обещаю, что буду присматривать за тобой, – складка разгладилась.

Девушка кивнула и отвернулась в сторону, но по-прежнему обнимала его за плечи руками и ногами держалась за его торс. У Нотта было пару вариантов, как выдернуть ее.

– Знаешь, я купил кое-что для тебя.

– Правда? – она вновь повернула голову к нему.

– Решил побаловать свою маленькую гриффиндорку, – самодовольно хмыкнул он.

– Ты итак меня балуешь, – в тон ему ответила Грейнджер.

– Надо баловать тебя чаще.

– Куда еще? – рассмеялась Гермиона. – А что ты мне куп… О! – воскликнула девушка, когда почувствовала, как он начал медленно в ней двигаться. – Опять?

– Ты имеешь что-то против? – замер он.

– Нет-нет, – поспешно ответила она, заливаясь краской.

– Гермиона, нам по семнадцать, думаю, в нашем возрасте меня еще хватит на второй подход, – он наблюдал, как алый цвет стыдливости растекался на скулах и полз к ключицам. – Секс – это прекрасно, так что перестань смущаться, – румянец все ярче проступает на ее коже. – Разве тебе не нравится? – он толкнулся глубже, вызвав утробный стон у гриффиндорки.

– Нравится, – согласилась она.

– Нравится что?

– Нравится… секс.

– Звучишь неуверенно, Гермиона.

– Мне нравится секс, – на одном дыхании выпалила девушка. Но в груди что-то защипало, поэтому она поспешила добавить, – мне нравится секс с тобой.

Ее тело реагировало на каждое его касание, встречало каждый его толчок. Она уже сбилась с дыхания, а он по-прежнему держал этот сводящий с ума медленный темп.

– Пожалуйста, – всхлипнула она, когда оголился каждый нерв в ее теле от избытка чувств.

Он хмыкнул, но ускорился:

– Какие мы нетерпеливые.

Спустя несколько минут ее мозг второй раз за вечер разлетелся на кусочки, делая мысли легкими, практически невесомыми. Нежный голос Теодора обволакивал, залечивал душевные раны. Было так естественно сказать ему, что она тоже его любит.

Но она не сказала. У них ведь была целая жизнь впереди.

Но Теодор видел, как она запнулась.

– Ты что-то хотела сказать?

– Эмм.. да. Где мой подарок?

Он заливисто рассмеялся.

– Я жду, – напомнила Гермиона, нахмурив брови. Все что угодно, лишь бы не думать о том, почему она ему это не сказала.

Взмахом руки он выманил из своего портфеля небольшую коробочку.

– Я заметил, что ты тогда не взяла кольцо, – начал он издалека.

– Оно слишком… слишком… – Грейнджер замялась. Ей очень не хотелось обидеть или оскорбить Теодора, но кольцо было слишком дорогим, слишком вычурным, слишком пафосным.

– Я понимаю, что это слишком ответственный шаг, а кольцо слишком старое. Это больше, как семейная реликвия. Слишком Ноттовское.

– Нет-нет, оно прекрасное, но…

– Но я решил подарить тебе кое-что другое, – закончио он за нее.

Дрожащими пальцами Гермиона открыла футляр.

– Это тоже слишком, – сказала она, переводя глаза с украшения на Теодора.

– Слишком что? – он впился в нее взглядом.

– Я не могу это принять, – она захлопнула крышку и сама вздрогнула от того, как громко это вышло.

– Почему? – он не понимал. Не мог или не хотел.

– Слишком дорого.

– Это мелочи, Гермиона, просто милая безделушка.

– Сколько стоит медальон?

– Гермиона, это неважно.

– Тео, сколько?

– Около десяти тысяч галеонов.