Разок за деньги или деньги всему начало

- Предположим, он захотел бы очаровать тебя? Ты бы пошла с ним?

- Милая, никто ни в чем Рамирезу не отказывает.

- Слышала, он плохо обращается с женщинами.

- Куча мужиков плохо обращается с женщинами, - встряла Джеки. - Иногда на них находит.

- Иногда они испытывают досаду, - предположила я. – А порой у них не все дома. Слышала, Рамирез - психопат.

Лула глянула в сторону гимнастического клуба, взгляд ее остановился на окнах второго этажа.

- Да, - согласилась она. - Он извращенец. Пугает меня. У меня была подружка, которая пошла с Рамирезом, так он ее сильно порезал.

- Порезал? Ножом?

- Нет, - уточнила она. - Бутылкой пива. Разбил горлышко и затем пустил его в … в дело, знаешь ли.

Я ощутила, как в голове вспыхнула лампочка, и время на мгновение застыло.

- Как ты узнала, что это был Рамирез?

- Люди знают.

- Люди ничего не знают, - встревожилась Джеки. - Людям не следует болтать. Кто-то болтает, а тебе попадет. Сама будешь виновата, знаешь ведь, что лучше прострелить себе язык. Меня тут не было, и я в этом не участвовала. Никоим боком. Я возвращаюсь на угол. Ты знаешь, что тебе лучше тоже уйти.

- Я знаю, что мне лучше тут вовсе не стоять, не так ли? - сказала Лула, удаляясь.

- Будь осторожна, - бросила я ей вслед.

- Большой женщине типа меня нечего осторожничать, - ответила она. - Я надеру задницу этим ублюдкам. Никто не связывается с Лулой.

Я припрятала остатки пива в машину, устроилась за рулем и закрыла двери. Завела двигатель и включила кондиционер на полную катушку, направив все струи так, чтобы охладить лицо.

- Давай, Стефани, - сказала я. - Возьми себя в руки.

Но я не могла прийти в себя. Сердце прыгало в груди, горло сжималось от переживаний за женщину, которую я даже не знала, за женщину, которая, должно быть, сильно пострадала. Хотелось бежать со Старк Стрит как можно дальше и никогда не возвращаться. Я не желала знать о таких вещах, не хотела, чтобы страх прокрался в мое незащищенное сознание. Повиснув на руле, я смотрела в сторону второго этажа клуба и тряслась от гнева и ужаса, что Рамирез ушел от наказания и свободно калечит и терроризирует других женщин.

В ярости я вылезла из машины, хлопнула дверью и, широко шагая, направилась в контору Альфы, в два счета оказавшись на лестнице. Я пронеслась мимо секретарши и резко отрыла дверь в кабинет Альфы с такой силой, что она стукнулась о стену.

Альфа вскочил со стула.

Я уперлась ладонями в стол и бросила ему в лицо.

- Ночью мне звонил твой боксер. Он издевался над молодой женщиной, и пытался меня запугать ее страданиями. Я знаю все о его предыдущих изнасилованиях и осведомлена о его пристрастии к сексуальным игрищам с тяжкими последствиями. Не представляю, как ему так долго удавалось уходить от суда, но я здесь, чтобы заявить тебе, что удача ему изменила. Или ты его остановишь, или я его сама остановлю. Я пойду в полицию. Я обращусь в прессу. Я обращусь в ассоциацию по боксу.

- Не делай это. Я обо всем позабочусь. Клянусь, все улажу. Засуну его в лечебницу.

- Сегодня же!

- Да. Сегодня. Обещаю, я помогу ему.

Я не поверила ему ни на секунду, но я высказалась, поэтому удалилась в том же вихре дурного настроения, с каким вошла. Я заставила себя перевести дух на лестнице и пересекла улицу с хладнокровием, которого не чувствовала. Потом тронулась с места и очень медленно, очень осторожно поехала прочь.

Хотя еще было только начало дня, я растеряла весь свой охотничий пыл. Машина будто по собственной воле направилась домой, и следующее, что отпечаталось в моем сознании, я была уже на парковке у дома. Заперев машину, поднялась в квартиру, плюхнулась на кровать и приняла любимую позу для размышлений.

Проснулась я в три и почувствовала себя лучше. Пока я спала, разум усиленно трудился, ища укромное хранилище для последней коллекции депрессивных мыслей. Они еще были со мной, но больше не давили с такой силой на голову.

Сделав сэндвич с арахисовым маслом и джемом, я дала кусочек Рексу и поглотила остальное, пока прослушивала сообщения на телефоне Морелли.

Из фотостудии позвонили с предложением освободить время с восьми до десяти, если Морелли придет на сеанс съемки. Кто-то хотел продать ему электрические лампочки, а некая Шарлин позвонила с неприличными предложениями, так тяжело дыша при этом в трубку, что было неясно, то ли у нее адский оргазм, то ли кто-то наступил на хвост ее кошке. К несчастью для нее, пленка кончилась, поэтому сообщений больше не было. И, слава богу. На дальнейшее прослушивание моего терпения уже не хватало.

Я уже направлялась на кухню, когда зазвонил телефон, и включился автоответчик.