Разоренные земли

Томас, все еще ослепленный светящимися пятнами, пляшущими перед его глазами, оглушенный звоном в ушах, поднял голову и попытался прийти в себя. Он лежал на песке, куда мгновение назад был отброшен или куда успел добежать. Неподалеку, глядя на него, на коленях стояла девушка-крестьянка в широкополой шляпе.

— Ты жив, — произнесла она. — Я рада. Ты ведь не один из них, правда? О, нет, конечно же — нет. Мне очень жаль.

— Конечно, нет. — Если бы эта молодая женщина немного просохла, она бы довольно неплохо выглядела, подумал он. Он заметил, что на пальце у нее не было обручального кольца. — Почему ты кричала мне, предупреждая? Откуда ты знала, что должно было произойти?

Девушка отвернулась и принялась оглядываться, словно в поисках какой-то утерянной вещи.

— Поскольку я спасла тебе жизнь, может, теперь ты мне немного поможешь? Пожалуйста. Я должна найти его.

— То, что было в той коробке, да?

— Да. Куда она подевалась?

— Хотя я и владел ею некоторое время, я не уверен, что мне когда-нибудь снова захочется ее видеть.

— О, но я… я должна. — Она встала, пристально вглядываясь в песок вокруг.

— Меня зовут Томас.

— О… а я — Оланта.

— Ты из Оазиса? Я вижу, на тебе такая шляпа, как у них.

— Я… да. Ну как, ты поможешь мне найти Камень?

Похоже, она слишком поздно поняла, что последнее слово дало ему еще немного информации.

— Камень, да? — У него появилась догадка. — Оазис Двух Камней; думаю, это название что-то означает. Может, этот Камень, который ты ищешь, — как раз один из них? Мне бы очень хотелось узнать, что же едва не убило меня.

Дождь притих. Оланта отвернулась от Томаса и пошла по расширяющейся спирали, отыскивая камень.

— Оланта? Тебе не кажется, что у меня есть причины любопытствовать? Я не желаю никакого зла вашему Оазису. Я и сам когда-то был фермером. Скажи, как тебе удалось пройти мимо стражи?

— Ты был фермером? А кто же ты теперь?

— Теперь я борец.

Она окинула его красноречивым взглядом.

— Я слышала, что все борцы — в болотах.

— И я хотел бы поблагодарить тебя за предупреждение. Правда, ты могла бы сделать это и раньше, а?

Она отвела взгляд, рассеянно оглядывая ближайшие дюны и кусты.

— Я… я видела, как ты склонился над мертвой рептилией. Сперва я подумала, что ты можешь быть только бандитом.

— Этот ваш Камень каким-то образом притягивает молнии, это и убило рептилию. Ты последовала за мной, выжидая, пока молния ударит снова, чтобы можно было забрать Камень с моего обгоревшего тела. А затем вдруг не решилась так со мной поступить.

— Я не знала тебя, я была напугана, — сказала она тихо. — Помоги мне найти его, пожалуйста, это очень важно.

— Я могу это понять. Послушай, тебе не нужно меня бояться, девушка с фермы, если то, что ты говоришь, — правда. Оставь при себе свой Камень. Нам в болотах не нужны дожди. — Дождь почти перестал; Томас посмотрел на небо, где сквозь пелену облаков проглядывали окна и полосы голубого. — Поскольку ты, похоже, дружна с рептилиями ничуть не больше чем я, тебе лучше последовать моему примеру и спрятаться под одним из этих кустов.

— Сперва я должна найти Камень! Он не может быть далеко.

— Хорошо, я помогу. Ведь если увидят, как ты бегаешь здесь, то найдут и меня. А что, молния действительно ударяет в Камень? Ты могла бы рассказать мне о нем, пока мы заняты поисками.

Теперь они вдвоем прочесывали холмистую пустыню, расхаживая петлями и кругами, то расходясь, то снова сближаясь. Оланта торопливо рассказывала.

— Молния всегда бьет прямо в камень и иногда отбрасывает его на много метров. После этого гроза заканчивается. — Затем она добавила, должно быть, предупреждая: — Понимаешь, тот, кто создал Камень, хотел защитить его от любых посягательств. Его действие проявляется только, если он переходит из одних рук в другие, тогда он вызывает грозу.

Томас как раз заметил что-то метрах в двадцати. Если он не ошибся, это Камень в своем ящичке… но взять его, похоже, будет непросто.

Через мгновение Оланта заметила остановившийся взгляд Томаса и направилась к нему.

— Ох! — сказала она, увидев, на что он смотрит. Ящичек из почерневшего металла наполовину затонул в том, что на первый взгляд казалось плоской, покрытой рябью поверхностью маленького озерца около восьми метров в поперечнике, заполнявшего небольшую впадину между дюнами. — Растение-мираж!

Томас кивнул.

— И одно из самых больших, какие я видел на своем веку. — Можно было не сомневаться в том, что это было; здравый смысл подсказывал, что никакое озерцо с настоящей водой здесь совершенно невозможно.