Разоритель Планет

В этот момент и прозвучали роковые выстрелы. Романо предполагал, что противник в большем числе остался лежать где-то там, где слег Лефтхенд, но сейчас в самый его бок врезалось несколько пуль, а директор тяжело вздохнул, падая на бок. В глазах потемнело, но бронекостюм сдержал повреждения. В этот же момент послышался ответный огонь, а в следующую секунду директор увидел человека в белой рубашке, который буквально вылетел из одного из дальних помещений и положил двоих, за ним вылетел человек в камуфляже. Началась какая-то чехарда… Было видно, как Джек с черной повязкой положил на пол одного из врагов и бил по голове рукой, усиленной сервоприводом. Мох бил кого-то сорванным с головы шлемом, оголив свою рыжую бороду, после чего повалился на бок от очереди Блюхарта, которого вдруг также прошила очередь по плечам. Это стрелял Прорыв, который в следующий момент прикладом огрел одного из солдат ЧВК. Жабодава не было видно… Погиб? Нет… Не должен. Вот он. Сидит возле стены, держась за живот.

Паук? Где он? А он, орудуя ножом, резал руки одного из ЧВКшников, у которого предварительно выбил автомат. Их положили значительно больше. Романо видел, как тут и там корчились от ранений наемники и бойцы ЧВК. Блюхарт также лежал на холодном полу, по которому сейчас растекалась его кровь. Он хотел взяться за Винсент-7, но к нему подошел Прорыв, который ударил директора в живот сверху вниз подошвой сапога, отчего, пусть и тренированный, но ослабший от ранения боец отключился.

Романо с хрипом поднялся с пола, сначала в положение сидя, а затем стал вставать. Он осмотрел себя. Нет. Все-таки снова было ранение. Нет. Два. Было прострелено левое плечо, а также бедро, из-за чего человеку было довольно сложно передвигаться, но он подошел к Жабодаву.

— Ты как? — спросил директор, смотря на наемника, который откинул голову на стену.

— Хреново, но жить буду. Кхе-кхе… Наверное, — на лице наемникабыло что-то похожее на улыбку. Прорыв тем временем поднимал раненых бойцов, которые еще могли двигаться. Паук и Джек стояли над солдатом за щитом, который сейчас просил своих товарищей сложить оружие.

— Это не наша война, братья, — слышался дрожащий голос, кажется, его все-таки ранили или это именно его резал Иоганн.

В ушах что-то звенело… Романо явно был подбит еще наверху, все-таки те пули не прошли даром, сейчас, к примеру, начали отзываться бока. Он подошел к Блюхарту, рядом с которым стоял Прорыв. Лис поднял взгляд на этого высокого человека.

— Хорошая работа, Хасан, — болезненно произнес Романо. — Он жив?

— А куда он денется? Такой боров не сдохнет от одного удара ногой. Он, конечно, не как тот, который все руками по полу шарил, даже с перебитыми ногами, но все-таки здоровый как бык.

— Много твоих погибло? — спросил человек, глядя на, кажется, мрачного Прорыва.

— Пятеро. Еще трое ранены, но у этих в основном по касательной, так что ничего страшного. Тем более, ты платишь хорошие деньги за убитых, поэтому их семьи голодными не останутся, — голос Прорыва был грубым, и в нем слышалась какая-то страшная тяжесть.

— Я вас завел в страшное дело. Кажется, что оно того не стоило, — как-то мрачно проговорил Романо, глядя на убитых и тяжелораненых.

— Мы же сами согласились, да и… Знаешь… Такие сражения редки. Для парней честь погибнуть в бою бок о бок с таким командиром как ты, ну и в бою с таким врагом, как они, — Прорыв в этот момент, кажется, повеселел, а в окончании фразы ногой тнул Блюхарта. — Я, знаешь… Давно такого мандража не испытывал, как там, на лестнице. Я же мог там и остаться, а тело было бы разорвано зарядами. Это незабываемое ощущение, Романо. А победа над таким врагом — это всегда радость, пусть и отягченная гибелью друзей.

— А Циркуль жив? — спросил Романо.

— А вон он, — Прорыв указал на человека, сидевшего рядом с Жабодавом.

— Хорошо. Повезло ему, — улыбнулся Романо. — Он хотел на меня работать, поэтому и стало интересно.

— Понятно. В целом, мы потеряли много опытных парней, но и твои ЧОПы, и охранники тюрьмы сами легли в большом числе, поэтому никаких вопросов у меня по твоему поводу нет. Жаль, что Синий так погиб. Его этот снайпер снял… А я слишком поздно понял, откуда эта мразь стреляла… Тут моя вина…

— Да ну… Его должны были снимать снайпера, — проговорил Романо.

— Не сняли бы. Там угол обзора закрыт потолком этажа, поэтому снять его можно было только снизу. Я, знаешь… Даже не видел его. Можно сказать, наугад ударил, но стихло. Значит, попал. Заходить в кабинет, наверное, надо, — проговорил наемник, смотря на то, как из кабинета выходят солдаты, которые складывали оружие, а после садились возле противоположной стены на колени, лбом упирались в стену, а руки держали за спиной, когда их сковывал Паук.

Романо прошел за тот щит, прихрамывая, а Прорыв снял автомат с Блюхарта, после взял его за руку и потащил внутрь. За щитом сидел паренек кавказской наружности, чьи руки были изрезаны, а Романо уже снял шлем, после чего присел рядом с ним.

— Махмед Исмаилов? — спросил человек, смотря на парня.