Разоритель

- Я ничего не могу дать, - помрачнел Антор, - прости, но мои сбережения на исходе. Я не знаю, чем буду платить своим людям, если случится большое несчастье. Сейчас я уже с трудом покрываю текущие страховые случаи... Но я найду дюжианду-другую серебра, хотя мне это будет тяжело.

- Всё же принеси хоть что-нибудь, - дом Турн стал серьёзным, - мы ведь соученики, когда-то ели один хлеб, и наш товарищ сейчас в беде.

- Эту беду навлёк на себя он сам, - Антор почувствовал раздражение, покупать наследника за такие деньги - это безумное тщеславие... Но я внесу свою часть, когда вернусь домой. Уон - и мой друг тоже.

- Благодарю, Антор, - дом Турн чуть качнулся в седле, но быстро выпрямил спину. - Ты знаешь, я мог бы один заплатить за него... но это было бы неправильно. Уон решит, что друзья по учению им пренебрегают из-за его незнатного рождения. Полагаю, что всё дело в этом. Потомство от домы Фиоры - это, прежде всего, безукоризненное происхождение, а оно стоит таких расходов...

- Ну конечно, - не удержался молодой домин, - ещё недавно "безукоризненным" называли происхождение, купленное за дюжианду золота. Кажется, в этом мире стало очень много денег. Все ходят в золоте. Кроме меня.

Турн обиженно промолчал.

Солнце поднялось уже высоко, и ароматы утра блекли, прибитые приближающимся полуденным зноем. Антор, прижавшись к спине друга, наслаждался мерным, чуть укачивающим движением: единорог шёл ровной иноходью, стараясь не беспокоить седоков.

- Про тебя ходят разные слухи, - Антор решил сменить тему. - Говорят, ты предался затворничеству, и спишь среди книг?

- Ну, насчёт затворничества - сам знаешь, какой из меня затворник, дом Турн фыркнул, - а вот насчёт книг - это правда. Ты же помнишь, что из всех наук мне лучше всего давалась математика. Так вот, мне кажется, что я ухватил нечто важное в учении о касательных линиях.

- В учении о касательных всё важное уже сказано мастером Тропом в его трактате о сечениях фигур, - разочарованно вздохнул Антор.

- Я занимался стяжением сечений к касательной. Изучая этот вопрос, я натолкнулся на некие сложности в тригонометрии. Речь идёт о малых изменениях линий, настолько малых, что их можно считать неизмеримо малыми, но всё же отличными от нуля. Я пытаюсь построить исчисление этих величин.

- Мне это напоминает завиральные идеи дома Гулега о бесконечно-малом... Кстати, где он? О нём давно ничего не слышно.

Антор почувствовал лопатками, что спина друга напряглась.

Ответил тот не сразу.

- Мы теперь о нём долго не услышим.

- Что с ним? Он болен? - Антор по-своему любил этого соученика странного длинноносого парня с печальным лицом, вечно погружённого в свои вычисления.

- Хуже.

- Он потерял имя, состояние? Как это произошло?

- Нет, не это. Он ударил человека железом.

Антор ощутил внезапный озноб - будто по коже проползло что-то мокрое и холодное, мерзкое.

- Как это произошло?

- Ты же помнишь, какой он рассеянный, и как быстро приходил в ярость, когда ему мешают... Он сидел в своём саду, работал над какой-то научной задачей. К нему пришли крестьяне и стали требовать правосудия по какому-то делу. Он просил их подождать, но те настаивали на том, чтобы он лично исполнил долг домина. Дом Гулег отложил свои бумаги и рассудил их, но проигравший остался недоволен и потребовал нового рассмотрения... Тот не захотел снова слушать уже решённое дело, и оставил своё решение в силе... Всё закончилось тем, что крестьянин, обезумев от злобы, подошёл и разорвал бумаги...

- Неслыханно! - выдохнул Антор. - Дом Гулег, надеюсь, подал жалобу в Чёрный Храм?

- Нет. Дом Гулег схватил первый подвернувшийся предмет. Огородную копалку с железным наконечником. Он нанёс ему удар, и пробил тело до кости.

- Великие боги! Закон об уязвлении плоти... - перед глазами потрясённого Антора всплыли строчки пергамента с законами Семерых. - "Кто ударит человека железом, деревом, костью или рогом, и уязвит или пронзит его плоть, тот подобен дракону и церрексу, а не человеку..."

- Вот именно... Суд прошёл в гонгурском храме. На родном острове дома Гулега никто не взялся разбирать такое дело. Дом Гулег избрал себе в наказание ссылку на Дикие острова, где сейчас эпидемия. Ты знаешь, он всегда был хорошим лекарем. С собой он взял только бумаги... А тот злой крестьянин, будучи не в силах выносить презрение ближних... в деревне его все считали виновным, и скорбели о доме Гулеге... этот человек добровольно отправился в ту же ссылку вслед за домом, чтобы помогать ему в трудах...

Антору стало тоскливо. От чудесного утреннего настроения не осталось и следа.

- Мне иногда кажется, - он решился поделиться с другом своей давней мыслью, - что в нас больше звериного, чем человеческого. Может быть, это у нас в крови? Дюжианды лет сражений с чудовищами не могли пройти просто так. Не слишком ли хорошо мы научились убивать?