Разорванная паутина

Первому гельминтологу пришлось коренным образом перестраивать все представления врачей о своей науке, и в том числе ломать убогую терминологию прошлого. В 1928 году вместе со своим учеником Р. С. Шульцем Константин Иванович предложил гельминтные болезни называть гельминтозами. Название каждого отдельного заболевания складывалось при этом из родового названия возбудителя и суффикса «оз». Так, заражение печеночными сосальщиками — фасциолами — именуется фасциолез. Если речь идет о болезни, где возбудитель — легочный паразит диктиокаулюс, то болезнь зовется диктиокаулез. Номенклатура советских гельминтологов привилась не только у нас, но благодаря своему удобству стала неотъемлемой частью мировой науки.

В Москве, в Тропическом институте, где Константин Иванович создал своеобразный всесоюзный центр медицинской гельминтологии, и во вновь народившихся лабораториях его продолжателей в Ереване, Харькове, Ленинграде, Тбилиси, Свердловске — медики с каждым годом все глубже вникали в тот огромный вред, который несет человеку червь-паразит. Оказалось, что присутствие гельминта в теле больного значительно активизирует и силы микробной инфекции. У тех, кто страдает от аскарид, вдвое чаще бывает дизентерия; если развивается брюшной тиф, то зараженные паразитами погибают чаще, чем незараженные. То же самое случается при скарлатине и других детских болезнях. Невидимая подрывная работа паразитов отнимает у людей годы жизни, разрушает моральные и физические силы.

Скрябин не мог этого допустить. В его руках медицинская гельминтология с самого начала стала наукой наступательной. Этому способствовал прежде всего характер самого Константина Ивановича — решительный, увлекающийся. Ученый и проблемы выбирал себе по плечу: яркие, перспективные, «мировые». Сорок лет назад, выступая со своей первой речью перед врачами, молодой профессор провозгласил: «Страна должна не только проводить у себя плановую противоглистную борьбу, но обязана бросить на весь мир новую идею — идею ликвидации глистных инвазий (заражений)». Уже тогда Константин Иванович видел, что надо сделать, чтобы осуществить свои столь далеко идущие планы.

Он очень скоро понял, что деятельность всевозможных вурмдокторов, две с половиной тысячи лет изгонявших «глисты» у пациентов, носила не полезный, а скорее даже вредный характер, ибо просто изгонять гельминта наружу — значит не только освобождать человека или животное от паразита, но и загрязнять внешнюю среду. По существу медики и ветеринары двадцать пять веков рассеивали гельминтную заразу. Как ни печально признать, но в значительной степени благодаря им человечество вступило в XX столетие в массе своей очервленным.

В противовес «глистогонному лечению» Скрябин предложил в 1925 году пользоваться дегельминтизацией. Это означало совершенно новый подход в давней борьбе человека и червя. Вместо тришкина кафтана, в который превращалось прежде лечение зараженных, ученый ратовал за то, чтобы совместить лечение с полным уничтожением червей. Дегельминтизацию ученый распространял не только на людей и животных, но и на почву, воду, овощи, помещения, одежду. Характеризуя свою новую идею, Скрябин писал: «Не изгнание глист, а борьба с очервлением; не односторонняя обработка пациента лечебными препаратами, а сочетание радикальной терапии с профилактической дегельминтизацией внешней среды; не только помощь отдельным индивидуумам, но радикальное оздоровление широких масс населения по линии медицины и животноводства; не только гуманный акт помощи страдающему человеку, но и большое санитарно-экономическое дело, связанное с задачами социалистического строительства».

Это «большое санитарно-экономическое дело» школа Константина Ивановича начала еще в экспедициях двадцатых годов. Где бы ученые ни выявляли очаги болезней, одновременно с исследовательскими задачами медики и ветеринары тут же предпринимали массовую дегельминтизацию населения. В деревнях, кишлаках, рыбачьих поселках, больших и малых городах члены экспедиции разворачивали так называемые полустационары — своеобразные однодневные больницы, где безвозмездно лечили старых и малых, обучали тому же местных врачей.

Бывало и так, что за время экспедиции оздоровить участок не успевали, и тогда кто-нибудь из медиков через год снова возвращался на старое место, чтобы «добить» паразита. Так, более двадцати лет продолжал искать наилучших приемов лечения описторхоза рыбаков в низовьях Оби профессор Н. Н. Плотников. Несколько раз ему удавалось улучшить свои собственные методы, но исследователь не бросал начатого дела, пока не добился хороших результатов.