Разорванная связь

Глаза Норта окидывают всю сцену, а затем он говорит: — Что случилось, Дэвид?

Никто не говорит ни слова, и я пользуюсь моментом, чтобы влезть, бросив себя под автобус. Гейб замахнулся из-за меня, и я не позволю ему взять на себя вину за это. Футбол — это его жизнь, а мне больше нечего терять.

— Мартинес передвигался в лабиринте во время ТП и выследил меня, чтобы использовать как приманку для прудовой… девушки. Он начал разевать рот, а Гейб защищал меня.

Грифон переводит взгляд с одного на другого: костяшки пальцев Гейба все еще кровоточат в том месте, где зуб линейного защитника пробил кожу. Я затаила дыхание, готовая к тому, что он вызовет нас обоих и просто покончит с этим, но затем он снова поворачивается и говорит: — Ты не можешь винить Гейба за защиту своей Связной… даже если он зашел слишком далеко.

Глаза Дэвида снова переходят на меня, и когда они начинают светиться, Грифон загораживает меня, его руки расслаблены, но напряжение в его плечах говорит мне, что он готов броситься на этого Одаренного, если тот попытается что-то сделать.

Норт подталкивает ко мне тарелку с едой, и когда он делает шаг к Дэвиду, толпа вокруг нас внезапно затихает, страх, пронизывающий всех, настолько ощутим, что я почти задыхаюсь от него.

Что бы он ни делал, они все дрожат от страха.

— Отведи ее домой, Габриэль. Сейдж тоже, уведи их обеих отсюда.

Никто не осмеливается с ним спорить. Гейб не выглядит ошеломленным строгим приказом, он просто берет полотенце и накидывает его мне на плечи, а Сойер делает то же самое с Сейдж, и они оба выводят нас. Я уверенно стою на ногах, и, что удивительно, подруга тоже.

Когда мы доходим до дома, Гейб насмехается и качает головой, наклоняясь ко мне, чтобы прошептать: — Ты слишком хорошо умеешь врать, Связная. Только профессионал знает, как обойти Грифона таким образом, даже Норт был убежден.

Глава 17

Будь готова к шести.

Сообщение от Гейба будит меня в пять утра, но моя голова все еще раскалывается, полна гадости и явно не благодарит меня. Я пью воду, потому что отказываюсь верить, что это похмелье, и во всем виновато обезвоживание.

После вчерашнего я не могу заставить себя злиться на то, что он меня разбудил, но я все равно не в восторге от того, что буду находиться рядом с Гейбом так рано утром без всякой, черт возьми, причины.

Он проводил меня до двери моей комнаты после вечеринки прошлой ночь и не осудил за то, что я стонала и спотыкалась на лестнице, так что я думаю, что мы пришли к мирному соглашению, как будто теперь, когда я лгала и покрывала его, я что-то доказала, и он действительно собирается попробовать эту дружбу и перестать срываться на меня каждую секунду, когда выдаётся возможность.

Я одеваюсь в повседневную одежду, потому что в кампусе в это время утром ничего не открыто, кроме столовой, так что мне не нужно производить впечатление на кого-то там. Я снова обращаю внимание на то, как моя рубашка обтягивает меня, теперь я сильно подтянулась, и мне действительно, действительно нужно найти работу, чтобы купить себе что-нибудь новое.

Я даже не могу похвастаться всем, над чем так усердно работала, черт возьми.

Я топаю по лестнице, создавая достаточно шума, чтобы разбудить все здание, потому что они все равно все сплетничающие сучки, так что я не обижусь, если испорчу им сон на весенних каникулах. Я добираюсь до входа в здание одновременно с Гейбом и прыгаю прямо к его мотоциклу, когда он протягивает свой запасной шлем.

Я уже стала профессионалом в том, чтобы правильно пристегнуть его и заскочить на мотоцикл позади него, так что меньше чем через минуту мы летим по дороге с ревом двигателя. Утреннее солнце уже ярко светит в небе, но прохлада раннего утра все еще обжигает голую кожу моих рук, обхвативших его талию. Когда мы, наконец, останавливаемся перед центром ТП, Гейб глушит двигатель и протягивает руку, чтобы я могла слезть, не приземлившись на задницу.

Это не то место, где я ожидала оказаться, но у Гейба есть ключ, чтобы попасть внутрь, и он ведет нас, включая свет и забегая в мужскую раздевалку, чтобы взять свою сумку. Я забегаю в женскую, чтобы сделать то же самое, новые кроссовки, которые волшебным образом появились после кровавой бани в лабиринте, все еще блестящие и белые, хотя я надевала их всего один раз.

Я не знала, что у колледжа есть бюджет на замену испорченных вещей, но, видимо, Дрейвен не зря берет за обучение кучу денег.

Гейб ухмыляется мне, когда я присоединяюсь к нему, выглядя при этом чертовски бодро, и я говорю: — Ты вытащил меня из общежития на рассвете, до того, как начался мой комендантский час, чтобы позаниматься? Как тебе удалось проделать это с одержимостью Норта держать меня взаперти?

Гейб усмехается грубому, гравийному тону моего голоса, бросая свою сумку на землю у стены и снимая с себя рубашку. Я делаю все возможное, чтобы не смотреть на пульсацию его безумных мышц, но я всего лишь человек, и, черт возьми, он действительно слишком горяч, чтобы можно было описать словами.