Разорванные узы

— Киран не смог вернуть нас всех домой за один раз, и вместо того, чтобы оставить некоторых других позади, мы добрались до точки встречи. Нас заберут отсюда через несколько часов. Найди место где-нибудь поблизости, чтобы посидеть до тех пор.

Я возвращаюсь к Гейбу и припарковываю свою задницу рядом с ним, готовая просто коротать там часы, и тут же мои глаза начинают закрываться. Я слишком долго не пользовалась своим даром, и теперь использовать его так утомительно, как если бы ты месяцами не ходила в спортзал, а потом умирала после первой же тренировки.

Голова Гейба медленно двигается, пока не оказывается на моем бедре, его дыхание выравнивается. Грифон, наконец, отходит от нас обоих, встает и подходит к Кирану, чтобы поговорить между собой.

Я теряю время в тумане своей усталости, просыпаясь только тогда, когда женский голос спрашивает:

— Мы ожидаем какого-нибудь наземного прикрытия?

Мои глаза снова открываются, свет ослепляет, вокруг меня много движения. С земли трудно разглядеть, но я могу разглядеть армейскую колонну сквозь ноги.

Целый долбаный конвой.

— Черт. Самуил, прикрой нас, и побыстрее.

Мгновенно нас всех накрывает щит, вся тактическая группа занимает позиции по краям, как будто они ждут открытия, чтобы обрушить ад на эти никчемные оправдания людей. Но когда машины открываются, потоки тел, вываливающихся наружу, кажется, никогда не заканчиваются, и у меня сводит живот от осознания этого.

Мы в меньшинстве, по крайней мере, десять к одному.

— Уведи Оли отсюда сейчас же.

Я вскидываю голову и вижу, как Грифон и Киран вместе проверяют свое оружие, их руки быстро двигаются по телу. Киран не выглядит счастливым от этого предложения.

— У меня недостаточно сил, чтобы вернуться, мы найдем другой способ.

Когда он смотрит на Нокса, Грифон качает головой.

— Дрейвен не может пойти снова, он истощен, и я не позволю ему превзойти свои способности.

Я смотрю на него, потрясенная тем, что он вымотан, когда выглядит совершенно нормально, но как только я смотрю на него, действительно смотрю на него, я вижу это. У него напряженные глаза и тени на лице.

Теперь, когда Грифон сказал это, кажется очевидным, что он просто взял на себя десятки Сопротивлений и справился с ними сам. Одаренность обычно не безгранична.

Даже Одаренный Высшего Уровня.

Раздается еще один крик, а затем одна из машин поднимается и бросается на щит, отскакивая от него без каких-либо повреждений, но затем из носа Самуила начинает течь кровь, и мы все знаем, что у нас уходит время.

Пришло время для передачи «Аве Мария»… мы умрем здесь без него. Я вскакиваю на ноги, шагая к щиту.

— Встань позади нас, Олеандр, — рычит Грифон, но я качаю головой. Исцеляющий свет нам здесь не поможет. Тактическая группа проверяет свое оружие, оценивает, сколько у них осталось боеприпасов, но мы не в лучшем положении.

— Нет смысла умирать здесь, Отрава. Тебе придется винить только себя. Дар или нет, там по меньшей мере сотня человек, — выплевывает Нокс, все еще намереваясь ненавидеть меня до глубины души.

Гейб тоже пытается встать, покачиваясь на ногах, и Сейдж выглядит такой бледной, когда помогает ему удержаться на ногах. Бледная, но готовая, как будто она уже смирилась с тем концом, который мы найдем здесь сегодня.

Я делаю глубокий вдох. Эти двое что-то значат для меня, их стоит защищать, чего бы это ни стоило. Грифон… Я не могу позволить ему умереть, в этом что-то есть. Потенциал для чего-то, может быть. Упрямая, упрямая гордость означает, что я также не могу оставить Нокса здесь умирать, хотя бы потому, что хочу доказать, что он неправ.

Я расправляю плечи и выпускаю свою силу, мягко и осторожно, ее усики раскидываются, как сеть, забрасываемая в океан. Это касается каждого из Сопротивления, все они не знают о моем прикосновении.

Все трое моих Связанных здесь чувствуют это, хотя от них это дерьмо не скроешь, и знают, что я делаю. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть Ноксу в глаза, бросая вызов и показывая, насколько сильно он недооценил меня, свою Связанную, ту, которую он должен обожать и защищать.

Затем, внезапно, я запускаю в них страхи и кошмары. Девяносто два мужчины и женщины корчатся в агонии в мгновение ока.

И я ничего не чувствую.

Глаза Нокса вспыхивают, но он не отводит от меня взгляда, просто не сводит с меня глаз. Остальные вокруг нас не так сдержанны.

— Святое гребаное дерьмо.

— Это она сделала? Я думал, она не была Одаренной?

— Как, черт возьми, она убрала так много сразу?

— Монстр.

Грифон немедленно встает передо мной, закрывая меня от взгляда всей его команды и других спасенных. Гейб хватает меня за руку и притягивает к себе, как будто боится, что на меня вот-вот нападут наши собственные люди. Я должна прервать свое состязание в гляделках с Ноксом, но, думаю, я доказала свою точку зрения.

Я отстраняюсь от Гейба, мой дар все еще слишком взволнован тем, что его выпустили поиграть, и я не могу допустить, чтобы он прикасался ко мне прямо сейчас. Он хмуро смотрит на меня, но затем прослеживает за моим взглядом вниз, к моим пальцам, и сглатывает, когда видит, как они мелко дрожат.