Разорванный берег

Полковник подхватил ее под руку, помог выбраться из машины и быстро повел к обычному жилому дому. Войдя в подъезд, они поднялись на второй этаж, и полковник, повернув ключ в замке, впустил ее в квартиру. Не снимая обуви, провел ее в комнату и усадил на диван.

– Налить вам чая? – спросил полковник и, не дожидаясь ответа, ушел на кухню и загремел посудой.

Вера протерла глаза и стала осторожно оглядываться. Самая обычная квартира с минимумом мебели. Диван с потертой обивкой, на котором она сидела, круглый стол с четырьмя стульями, платяной шкаф. На окнах – обычные ситцевые занавески.

– Пейте чай и слушайте меня внимательно. – Полковник пересадил Веру за стол, а сам сел напротив. – Меня зовут Александр Иванович. Я ваш друг, поэтому вы должны доверять мне. Когда вы сбежали из-под Звенигорода, вас тогда объявили в розыск, и Степан Павлович Супрун позвонил мне и попросил вас найти и помочь, если потребуется, поскольку был очень обеспокоен вашей судьбой.

– А где сам Степан Павлович? – спросила Вера, отхлебывая большими глотками горячий и очень сладкий чай.

– В том-то и дело, что неизвестно, – горько усмехнулся полковник. – Тридцатого июня он улетел на фронт. Первого июля на Западном фронте был сформирован 401-й полк особого назначения, командиром которого назначили подполковника Супруна. Пять дней назад он вылетел на боевое задание и не вернулся. А позавчера немцы распространили сведения, что якобы Супрун сдался в плен.

– Этого не может быть! – воскликнула Вера.

– Я знаю. Но сейчас очень сложная обстановка. Сталин дал команду разобраться и наказать виновных в разгроме наших ВВС в первые дни войны. Мы потеряли в первый день войны на Западном фронте, страшно представить, более семисот самолетов! Сейчас в жернова НКВД попали многие военачальники нашей авиации. Командующий ВВС Западным особым военным округом генерал-майор Копец застрелился двадцать второго июня. Это по официальной версии. Я знал его лично и могу с уверенностью сказать, что этого тоже не может быть. Он был отчаянный и храбрый офицер. Даже на аэродром он приезжал не на машине, а прилетал на своем И-16. Скорее бы он выбрал для себя смерть в бою, прихватив с собой парочку «мессеров», чем пустил себе пулю в висок. Я думаю, что за ним пришли и не оставили ему выбора. Но на самом деле аресты по так называемому «Делу авиаторов» начались гораздо раньше. И начались они с НИИ ВВС, где служил Супрун. Восемнадцатого мая сорок первого года был арестован начальник Научно-испытательного полигона авиационного вооружения ВВС Красной армии полковник Шевченко, а двадцать седьмого мая – начальник НИИ ВВС Филин. С восьмого июня сорок первого года волна арестов захлестнула уже высший эшелон военного руководства. Многие были арестованы.

– Это ужасно, – схватилась за голову Вера.

– И тем не менее это так. Теперь о тебе. – Полковник внимательно с минуту смотрел на девушку, потом сказал: – Ты им не нужна. Им нужен Супрун, чтобы подтянуть его к «Делу авиаторов». И, поверь мне, они не успокоятся, пока не выбьют из тебя показания против него. А потом просто расстреляют. В тридцать седьмом году Степан Супрун уже чуть было не попал под молот НКВД. Он был исключен из партии в связи с делом Гамарника, который застрелился накануне неминуемого ареста по делу Тухачевского. Супруну тогда припомнили и его частые командировки за границу. Но благодаря вмешательству его друзей-генералов в течение двух дней его даже восстановили в партии. Тогда это у них не получилось. И они сделают все, чтобы добиться своего сейчас… Следователь спрашивал тебя о Супруне?

– Да, – глотая слезы, кивнула Вера.

– Вот видишь. Они от тебя не отстанут. Тем более что и твой отец пропал без вести. А его полк разгромлен. Всего несколько самолетов уцелели и сели на аэродроме Именин.

– Мой отец не пропал без вести, – вскинув голову с вызовом сказала Вера, – а погиб. Я видела его сожженный немцами самолет на взлетке, он даже не успел подняться в воздух!

– Это я уже слышал, – внимательный взгляд полковника стал жестким. – А теперь скажи мне, положа руку на сердце: ты видела своими глазами тело отца? Вот видишь, нет. Как ты сможешь доказать следователю, что он погиб, если даже не видела его тело? А раз нет тела, значит, следователь тут же сделает вывод, что твой отец в плену. И ничего ты не докажешь. А потому мой тебе дружеский совет – забудь все, что ты видела на том разгромленном аэродроме. Ты там просто не была. Поняла?

Вера кивнула, и он продолжил: