Разработка

– Я не могу судить о механизме до тех пор, пока не увижу чертежи, – спокойно ответил Ильюхин. – На словах все всегда складно. Но я плаваю на той глубине, на которой плаваю… Поэтому позвольте высказать убеждение, подтвержденное практикой: ни одно мероприятие не проходит так, как его запланировали. И это – не от разгильдяйства. Знаете, математики говорят: дайте, дескать, нам все данные, и мы предскажем будущее. Верю. Но они просят ВСЕ данные, а это – невозможно. Чем сложнее дело, тем непредсказуемее результат. Но все равно работать – лучше, чем рассуждать о невозможности осуществления задуманного.

Полковник из ГУБОПа ни хрена не понял, облизал пересохшие губы и буквально взмолился:

– Братцы, давайте принципиально все обсудим, а мелочами пусть займутся юристы[35]…

Начальник СКМ и аналитическая разведка странно покосились на него, и губоповец сообразил, что ляпнул лишнее, дав своей фразой понять, что он часто принимает участие в неформальных коммерческих «терках». Губоповец «догнал» свою «оговорочку по Фрейду», заткнулся и с глубоким вздохом продолжил мечтать об огромной запотевшей кружке с золотистым пивом…

Начальник СКМ кашлянул и обратился к Ильюхину:

– Все, что я тебе, Виталий Петрович, сейчас скажу…

Представитель аналитической разведки повел плечами, и начальник СКМ тут же поправился, перейдя с «ты» на «вы»:

– Все, что мы вам, товарищ Ильюхин, расскажем, – секрет не наш. Поэтому воспринимать это надо как повод для дальнейшего обсуждения и причину к исполнению.

– Неукоснительному! – снова вклинился ГУБОП, снова все понял и снова заткнулся.

– Так вот, – чуть поджал губы начальник СКМ. – Есть мнение…

Он перевел взгляд в потолок, чтобы не натыкаться глазами на харю губоповца, и подумал с тоской: «Блядь, сказал же, перед 10-м чтобы протерли люстры!» Еле слышно вздохнув, он продолжил:

– …И не только мнение, но и соответствующие письменные… э-э-э… документы, обязывающие нас провести мероприятие по внедрению одного из наших «опушников»[36] в ОПС[37] Юнгерова…

На этой старопартийной ноте начальник СКМ выдохся. Ему хотелось говорить простым человеческим языком, то есть матом, иногда вставляя междометия.

«Интересно, – удивился про себя Ильюхин. – На хрен тут я со своим уголовным розыском и почему на совещании не присутствует начальник ОПУ или его зам? Мутка[38] какая-то… с этим внедрением…»

Шеф словно прочитал его мысли:

– Вас, Виталий Петрович, мы пригласили для того, чтобы в дальнейшем обязать… э-э-э… поработать с выбранным кандидатом и обсудить возможные направления обеспечивающих мероприятий. То есть прикрытия и мероприятий отвлекающего характера. В силу… э-э-э… определенных обстоятельств мы должны учитывать риск… э-э-э… возможного ухода информации. Я пока даже с начальником нашего ОПУ не беседовал. Вы понимаете?

«Чего уж тут не понять? – подумал про себя Ильюхин. – На Крылова намекает… Все знают, что у него позиции в нашем ОПУ очень хорошие… Интересно, а москвичи знают про Крылова и Юнгерова?» Вслух же он сказал следующее:

– Владислав Юрьевич, я принципиально понял. Разрешите мнение от имени, так сказать, «юристов»?

Это был камушек в огород губоповца, но тот его, естественно, не заметил.

– Прошу вас, – выдохнул облегченно начальник СКМ, знавший, как Ильюхин умеет говорить – дипломатично и в то же время по делу.

– Давайте сначала определимся в терминологии. – Виталий Петрович глянул на полковника из аналитической разведки. – Я так понимаю, что руководство в министерстве считает, что Юнгеров и ОПС – это одно и то же. У нас несколько иные данные, чуть современнее. У Юнгерова не ОПС, а то, что еще не имеет юридической оценки. Я бы назвал это легализированным кланом, конечно, условно. Это не дает оснований сомневаться в целесообразности предложенного мероприятия. Но мне представляется, что выбор сотрудника из рядов ОПУ несколько… неубедителен. Хотя, конечно, мое мнение несколько противоречит соответствующим пунктам известного всем нам приказа. Почему я так считаю? Потому что, как я понимаю, внедрять необходимо не на периферийное направление, условно говоря «кладовщиком», а на передовой участок… так?

– Все верно, – разлепил на секунду губы представитель аналитической разведки, и в этот момент Виталий Петрович вспомнил, что однажды в Москве на большом совещании в министерстве этого человека ему показывал старый товарищ, перебравшийся в столицу. Показал и шепнул, что этот полковник – не просто серьезный офицер из центрального аппарата, а, как бы это сказать, – вельможа. Особа, неформально приближенная к группе серьезных товарищей из самой верхушки руководства страны. И очень часто этот вельможа, как поговаривают, выполняет и курирует выполнение разных деликатных и даже неформальных мероприятий. Реальная власть, которой обладал этот человек, была намного выше возможностей простого полковника из центрального аппарата – пусть даже и из аналитической разведки…