Разрешаю себя ненавидеть (СИ)

— Знаешь, — неожиданно громко сказала она. — Я сегодня иду гулять со своим новым парнем. Может, хочешь составить нам компанию? Возьмешь Ирвинга, вы вроде бы перестали уже грызться?

— О, да. Все почти так, — скрипя зубами, отозвалась я, чувствуя себя так, как на том концерте, где я упала в обморок, потому что ко мне одновременно было повернуто столько голов. Кажется, сама Рашель немало подливала масла в огонь сплетен и сказок вокруг нас с Ирвингом. Ей явно нравилось все то, что было связано с нами — она не понимала и половины того, что происходит, но чувствовала, каким черным секретом это является для меня. Скорее она не радовалась бы моему позору, но ее явно радовало то, что я не так уж чиста и невинна, как была раньше, и на моем фоне она уже не кажется себе грязной. — Спрошу, что он думает об этом.

— Ну, тогда мы за вами заедем.

Рашель продолжила говорить уже совершенно об ином и все тем же громким голосом, и уже когда мы шли прочь из столовой, я поняла, что в другом ухе у нее наушник, в котором она слушает музыку. На миг я подумала, что она не собиралась помогать нам в нашей игре, и у нее это вышло случайно, но все же вспомнила, с кем имею дело. Рашель была самым умным человеком, которого я когда-либо знала, и она никогда ничего не делала просто так. Я даже готова была поклясться, что парня она себе нашла, исключительно ради этой прогулки.

В класс мы вошли с ней вдвоем, и как раз вовремя — прозвенел звонок. Ирвинг не поднял головы, чтобы посмотреть на меня, но я-то уже знала, что он следит за тем, как я приближаюсь к парте. Мне это было знакомо, я все время поступала так же. Стоило Ирвингу появиться в помещение, все ставало вокруг не таким… я могла себе в этом признаться — мир без Ирвинга был просто миром, а с ним, я жила в волшебном сне. Мое недоверие к нему все еще было. Я не могла просто начать ему верить, мне необходимо было для этого время. Думаю, то, что наши отношения теперь мы решили начинать по-другому — что все не так активно, как раньше. Нам обоим необходимо было это время. Ирвинг должен был теперь понять, что я возможно уже и не буду поддаваться на все его сумасшествия.

Садясь рядом, я наклонилась к нему, чтобы поставить свои книги, и он словно случайно задел меня плечом, толкнув, и я по старой привычки хотела была вспылить. Но Ирвинг повернулся ко мне с невинной улыбкой:

— Прости, я не хотел.

Да, вес как я и думала — Ирвинга это очень развлекает. Ему нравиться то, как все следят за развитием наши отношений, то, что ему больше не нужно быть грубой со мной, а я могу быть с ним не такой ледяной на людях.

— Ничего, — пропела я, и уткнулась в тетрадь.

На уроке я ловила его хитрые взгляды, а так же взгляды Рашель. Он перекинула мне записочку, которая никогда бы не увязалась в моем сознании с ней:

«Вы такая романтическая пара».

Хотя если расценивать эту записку с долей сарказма и юмора, который учитывал иронию наших отношений, я была с ней согласна. Романтика у нас полностью отсутствовала, по крайней мере, в тех отношениях, более настоящих и укрытых от чужих глаз. Теперь же это проявление романтики иногда прям таки кидало меня в ступор. Я ведь и раньше не была особо романтична, отношения с Ирвингом видимо вымыли из меня и те крохи, что были раньше. Да и вообще для меня само слово романтика не вязалось с тем представлением, что было у других — это не открытки, и не прогулки под песни музыкантов. Скорее это то, чем делился со мной Ирвинг в прошлый вечер. Вот это было так интимно, так романтично, когда он ради меня разрушал глухую стену, которой укрывался раньше.

На перемене Ирвинг замедлил возле меня, и остановился, словно не знал, что сказать.

— Рашель пригласила нас сегодня прогуляться, ты не против… ну ты как бы приглашал, был меня? — О, ужас, я смущаюсь! Чего? Ирвинг видел меня всю, а я теперь смущаясь, говорю ему о свидании, как странно!

— Да, хорошая идея! — это видимо было как раз то, о чем хотел поговорить Ирвинг. Наверное, он не знал, как бы обеспечить нас алиби, которое утверждало бы, что все между нами в рамках нормы, первых дней отношений.

Весь этот день Ирвинг появлялся на переменах возле моего класса, особенно когда у нас был не совместный урок. Стоило ему приблизиться ко мне, как девочки разлетались в стороны, наблюдая за нами со стороны. Но только не Вокс и не Рашель. Я словно стала наблюдателем в странной пьесе, которую как по нотам разыгрывал Ирвинг. И все вокруг этому верили, никто, ну кроме Рашель, не догадывался, что на самом деле происходит в нашей жизни.