Разрешенная фантастика – 2

– Простите, госпожа. Извините, госпожа Старшая Жена! Вождя ждут дела!

Хольгера покоробило, хоть внешне он виду и не подал: и эта стерва с лоснящимся от жира и в мерзких чёрных точечках угрей, лицом, что поперёк шире – его Старшая Жена!..

– Какие, на …, у него дела! Отвертеться от нормального супружеского секса – вот его дела! Уж тут-то он мастер – куда до него другим! Прошло твоё время, Хольгер! А вот раньше, призовой ты кобель, небось, не заикался, что «фигура, мол уже не…» – женщина, от которой он всё отдалялся, продолжала выкрикивать ему в спину оскорбления. Хольгер относился почти спокойно: все знают, что у Анны – зуд в…

Может, сам виноват? «Разбудил» в ней эту самую «женщину» ещё тогда, в молодости, когда и правда…

Призовой кобель. Он невольно дёрнул плечом.

Чёрт бы её подрал, «Госпожу Старшую Жену»!..

После рождения Леннарта, их второго, Анна перестала следить за собой: очевидно, надеялась, что теперь-то она навсегда покорила сердце за месяц до этого ставшего Вождём, Мужа. После рождения третьего, Гюнвальда, Хольгера на «выполнение супружеского долга» подвигало только сознание того, что первые трое получились чертовски (Тьфу-тьфу!) хороши: крепенькие, здоровые, ясноглазые и схватывающие всё буквально на лету. Тела – без этих дурацких «мутаций», или каких других дефектов. И, значит, нужно «ковать железо, пока горячо!» Пока «детородный период» у Жены Вождя ещё не кончился…

Вот он, преодолевая естественную брезгливость к расплывшейся потливой и уже сильно ворчливой матроне, и «наплодил» ещё двух Охотников и двух будущих Жён. «Хранительниц Вековых Традиций и Домашнего Очага». А проще говоря – самок.

Да, Хольгер не обольщался ролью женщин в их Общине: чего бы те о себе не мнили, они – не больше, чем машины для рождения и вскармливания до ясельного возраста будущих Охотников. Потому что из Пещеры их выпускать – себе дороже. Что и показал печальный пример их старшенькой, Бригитты, Бритты, сбежавшей из-под надзора Воспитательницы, и прошмыгнувшей в лес под носом у Караула.

Он тогда наказал, конечно, и ту, и тех – в назидание остальным, а вовсе не потому, что родная Дочь… Но Бритту уже не вернёшь: не могут женщины ни быстро бегать, ни внимательно наблюдать. Не говоря уж о владении оружием и навыками боя…

На кухне всё было как всегда: то есть в полном порядке. Толстый Олаф, взобравшись на помост, и свирепо ругаясь с Калле и Бьорном, что-то споро мешал в огромном котле, поставленном на Большой Очаг – чугунную конструкцию с удобнейшими печами и съёмными колосниками пришлось тащить аж от самой Пещеры, обнаруженной прапрадедом Ульмом. (Правда, каменно-глинянный Очаг, бывший у них до этого, не разобрали, а оставили для страховки: и верно, лет восемь назад, когда число жителей их Общины перевалило за третью сотню, понадобился и он!) Калле резал-рубил что-то большое на разделочном столе (по виду – замороженную ногу оленя), а Бьорн как раз засовывал в топку очередной огромный чурбак.

– Привет, Олаф. Здравствуйте, Калле, Бьорн.

– Здравия желаем, Вождь! – нестройный, но весьма бодрый ответ порадовал: значит, ни неполадок в работе оборудования кухни, ни нехватки в продуктах нет. Хорошо. Только вот… Что это за новая чёрная дыра образовалась в скале там, где у них дровяной склад?

– Как дела? Что там с обедом?

– Всё отлично, Вождь! Успеваем вовремя. Только вот…

– Да?

– Видите – огромную дыру вон там, в стене? – если честно, такую не заметил бы только крот, – Так вот у нас проблема! Нужно бы убить чёртову тварь, что её прогрызла!

Сердце Хольгера сжала гигантская волосатая лапа с острыми когтями.

Что за «Тварь» завелась у них в Пещере?! И – главное! – откуда?!

Всё, что может «прорыть» скалу – стальные проходческие машины древних! – давно рассыпалось в ржавую труху! А из живых такое не под силу и мутантам-барсукам!

– И… Что же это за тварь?

– Да я сейчас свистну ей, Вождь – вот и посмотрите!

Олаф быстро сунул два пальца в рот, и не успел Хольгер остановить его, (Свист – нехорошая примета!) высокий звук, от которого заложило в ушах, разорвал мирный уют шкворчания жаркого на очаге, бульканья варева в котлах, и гула огня в топках.

И почти сразу в глубине метрового отверстия кто-то завозился, зафыркал и зарычал, словно снежный барс, только колоссальных – с медведя! – размеров! И вот уже на Хольгера бежит, цокая твёрдыми, словно сталь, коготками, по скале пола, и злобно скалясь остриями белых треугольных зубов, огромная крыса!

Хольгер понял, что не готов!

Ещё бы! Ведь это – Пещера! Здесь никто не ходит с копьём в руках, и привесив к поясу мачете и два метательных ножа, и уж тем более – с колчаном и луком за спиной!

Однако он приготовился дорого продать свою жизнь, почему-то инстинктивно чуя, что Главный повар и его помощники на подмогу не придут: они – предатели! И как-то уже договорились с новым Врагом!

Крыса прыгнула, целясь ему в горло. Нож для разделки мяса, который Хольгер выставил перед собой, просто сломался, столкнувшись с – не то – бронированной, не то – просто очень крепкой щетиной на груди твари!