Разрешенная фантастика – 2

– Пока пусто. Я уже спустился метров на сто. Лаз уж больно крутой. Нет, дальше точно, чёрт его дери, в скафандре, да ещё с ранцем, не пролезть! Да и сыро здесь – как в брюхе у кита! Вряд ли будут гнездовья даже мокриц… – пыхтение недвусмысленно сказало слушателям, что достаточно плотный Майк дальше не продвинется, – Всё. Дальше – никак. Руп, подожди, я сейчас выберусь, и приду к тебе. Пока не жги их!

В течении десяти минут Рупперт описывал словами колонию белых грушеобразных ёмкостей со смертоносной начинкой, измерял по приказу Керка температуру и влажность в пещере, и всё снимал на видео.

Когда до него добрался, наконец, Майк, всё было закончено.

Теперь два огнемёта заполнили пространство пещеры, действительно напоминавшей комнату, яркими шарами и языками оранжевого пламени.

Температура сразу подскочила до ста с лишним градусов – если бы не скафандры, дышать точно было бы нечем. Басовитый гул климатизаторов перекрывался только гулом рвущихся из сопел огненных струй. Вскоре не то что потолок – даже пол почернел.

Тем не менее оба поливали морщившиеся серые шары кипящими струями ещё добрых пять минут. Как профессионалы, они привыкли всё делать добросовестно.

Керк как раз слушал доклад Сезара о том, что происходит в пещере, когда Лагерь вызвали с Корабля. Лицо полковника ничем не отличалось от обычного, но Риган сразу понял – случилось.

– Внимание, начальник третьего Лагеря. Это официальный Приказ. Экстренная Эвакуация.

Керк, на сборы и консервацию оборудования у вас два часа. Потом придёт челнок. Сейчас я отправил его за колонистами второго Лагеря. Он пока не пострадал, но он южнее вашего, и я считаю, что риска сейчас для них больше.

– Вас понял. Приказ ясен. Начинаю экстренную эвакуацию. – слова Керк произносил автоматически, с отчаянием думая, что, похоже, спасти из Лагеря номер пять не удалось никого.

Тихая и мирная планета, как в кошмаре, на глазах превращалась в смертельно опасную ловушку.

Шайна теперь только молчала.

Благодарность, высказанная Брендону, похоже, превратилась для неё в то же, что и красная тряпка для быка.

В пощёчину. В личное оскорбление.

Брендон тоже не слишком усердствовал в налаживании отношений. Он знал более-менее полно весь набор «программ поведения» своей сексапильной жены. Понять и его, и Джима Тимански, выбор, было нетрудно… Трудно было понять, как первому мужу удалось не бросить её после трёх лет брака, а Брендону – после восьми.

В тесноте челнока, где все шестьдесят восемь человек Лагеря номер три поневоле лежали прямо на полу, обитом мягкой губкой, на наспех набросанных матрацах, разговаривать оказалось вполне возможно – рёв двигателей почти не проникал в отсек.

Но все предпочитали помалкивать. Плакала только Норма – пятилетняя дочь Майка и Вайолет Мэнсон. У неё там, внизу, остался недостроенный старшим братом Бобби замок из песка, и парк для кукол-принцесс…

Остальные почти спокойно перенесли расставание с негостеприимной планетой.

Да и то сказать – десять месяцев зимы с её метелями и сорокаградусными морозами доконают кого угодно. Досадно только, что вот – казалось бы, наконец пришла долгожданная весна, живи, работай, отдыхай в выходные на просторах девственной природы…

Ан – нет. Природа защищена. Причём – защищена от любого вторжения теплокровных существ. Сколько придётся теперь ждать в тесноте страхующего Корабля, ответить никто не может.

И если Комиссия, запрошенная полковником Муром из Администрации метрополии не сможет решить вопрос с глобальным уничтожением дьявольских насекомых, планету, как ни жаль, придётся оставить.

Это понимали все. В том числе и Шайна. Глотая слёзы, она прижимала к груди маленького Дика, сознавая своё полное бессилие, и беспочвенную (как оказалось), но от этого не менее свирепую ненависть (О-о!.. Она была в этом уверена!) к этой подлой свинье Брендону.

Если бы кто мог забраться в мозг Уэбстера-младшего, там он не без удивления обнаружил бы огромную любовь и теплоту к отцу. И… весьма сложные и противоречивые чувства к матери. Не последним из которых был страх.

Совещание проходило в кабинете полковника. Поэтому в небольшой комнате все вызванные лица разместились не без труда. Кому не хватило кресел и дивана, сидели на позаимствованных из других кают стульях, или даже стояли.

Здесь были все, отвечающие за нормальное функционирование Корабля, начальники всех восьми Лагерей, их заместители, и штатные учёные – биологи, химики и врачи.

Курить не разрешалось, так что многие тихо переговаривались и почёсывались, пока не пришёл сам полковник. Все встали.

– Садитесь, садитесь. – полковник быстро прошёл за свой стол, и сел сам. – Я только что разговаривал с заместителем Председателя Совета Директоров. Комиссия вылетает завтра. Значит, у нас они будут… не раньше чем через сорок дней. Если будет принято решение закрыть Колонию, обратно полетим на двух кораблях – нашем, и том, на котором прилетит Комиссия.