Разреши тебя любить (СИ)

В туалете немного задержалась, и когда в соседнюю кабинку ввалилась парочка, выходить было уже поздно. За стенкой явно намечался перепихон. Таких отношений Оксана не понимала и не признавала, считала их унизительными, в первую очередь для женщины. Как последнюю шлюху имеют в туалете, а некоторые умудряются и удовольствие получить. Поистине извращённая фантазия. Так и сейчас, намечалось нешуточное действо, и, судя по доносящимся стонам, мужским и женским, оно уже началось. Выйти почему-то не решалась, не вежливо, что ли. Неспроста ведь люди уединились в туалете, наверно любовники. Сама не знала почему, но к любовникам относилась снисходительно, так как тем приходилось скрываться и ухитряться встретиться лишний раз, вот и в эту секунду выйти – значит разрушить, помешать, да и степень, с которой трясётся стена, говорила о пике возбуждения. Хоть и подслушивать не хорошо, но теперь деваться некуда. Так и стояла, притаившись как мышь, хотя услышали бы её вряд ли. Женские стоны теперь даже не скрывались, словно ей нечего терять, она просила ещё и ещё, сильнее, глубже, только вот куда уже глубже и сильнее, если ещё немножко и стены рухнут. Такому сексу можно только позавидовать. И когда она, наконец закричала, утопая в оргазме, даже Оксана выдохнула.

– Колесников, ты животное. – Устало пропищала удовлетворённая женщина и Оксана покраснела. Голос этот она узнала даже охрипшим, дочка мэра была весьма писклявой дамочкой и эта хрипота её немного облагородила, если не учитывать при каких обстоятельствах подобное произошло.

Мужчина тоже что-то ответил, но очень тихо, так же пытаясь отдышаться. В туалет кто-то вошёл, и Оксана улучила момент и выскочила из кабинки, надеясь быть не замеченной.

Маша её поймала уже через минуту с вопросом, отчего та такая возбуждённая, только вот комментировать причины не хотелось совершенно. Зато теперь точно уверена, что та половина Марининых слов, про Колесникова, насчёт его человеческих качеств, чистейшая правда, да ещё и основанная на личном опыте. Стыдно было неимоверно, так как всегда считала, что виноват не тот, кто выставляет себя напоказ, а тот, кто за этим подглядывает, а в её случае, и свечку держит. Поэтому, сказав что-то невнятное про самочувствие, поспешила всё забыть. К тому же, кампанию снова составила удовлетворённая Марина, выглядела она хорошо, несмотря на действие в туалете, разве что причёска слегка растрепалась.

– Игорь Дмитриевич, – нараспев поприветствовал виновник торжества. – Валера, коньяк дорогому гостю. – Тут же рыкнул он на подчинённого. – Не ожидал увидеть вас сегодня.

– Да, встречу назначил. Пришлось идти. – Нехотя отозвался тот.

– Да, наслышан. Будете сотрудничать?

– А что мне мешает?

– Действительно…