Ждать пришлось довольно долго – целых пять тысяч четыреста тридцать одну секунду, прежде чем в коридоре послышались торопливые шаги, и в зал наблюдения влетел Ден.
Издав радостный вопль, я подскочила и бросилась одногруппнику на шею:
– Ден! – крепко обняла парня, – наконец-то. Все закончилось?
Оборотень тоже стиснул меня в объятиях и как-то отстраненно ответил:
– Да, – тяжелая пауза, – закончилось.
– Тогда пошли скорее.
Я оживилась и потянула Дена за руку на выход, и он неохотно пошел за мной.
Мы беспрепятственно покинули опостылевшие мне катакомбы, пересекли поле, тщательно обходя серые лужи, что остались от теней, приблизились к внезапно возникшей высокой стене, опоясывающей всю территорию Школы, и вошли в мощные приоткрытые ворота.
Я замерла и вцепилась в ладонь Дена – весь внутренний, вымощенный булыжником, двор был усеян телами погибших. Здесь были как студенты, так и преподаватели. Некоторых я не знала и видела впервые, но встречались и знакомые лица. Лица моих одногруппников. Тех с кем я училась, общалась и проводила большую часть своего времени.
Повсюду раздавался плачь, были слышны стоны раненных, переговоры медицинского персонала… но самым громким был голос Риэля. Он стоял посередине этого ужаса и уверенно отдавал приказы своим воинам, распоряжался – кого куда нести и кому какую помощь оказать.
Казалось, что даже погода скорбит и оплакивает всех погибших вдруг начавшимся дождем.
– Когда все началось, – глухо заговорил Ден, – тех, кто был близко от Школы, успели предупредить и спрятать внутри. Но… – парень судорожно вздохнул, – были и те, кто просто не успел. Они находились слишком… далеко.
Я не знала что сказать, ответить, как отреагировать и вообще как себя вести в столь чудовищной ситуации. Все казалось каким-то нереальным. Я словно сквозь запотевшее стекло смотрела на тела еще недавно живых студентов и преподавателей и не могла поверить, что все это произошло на самом деле.
Оборотень еще что-то говорили и куда-то звал, но я ни чего не слышала и не могла сдвинуться с места. Мне почему-то казалось, что это я во всем виновата. Знаю – глупо. Но именно это я и ощущала – вину.
Очнуться помог радостный крик, пронесшийся через весь двор:
– Ева!
К нам бежала Латта. Девушка, не замечая дождя и луж, в которых утопали ее ноги в тонких полуботинках, быстро преодолела разделявшее нас расстояние и, налетев будто ураган, стиснула меня в железных объятиях.
– Как же я волновалась! – демоница принялась осматривать меня с ног дот головы. – Ты куда делась вчера?
Рассказывать что-либо сил не было, а вот прояснить ситуацию было необходимо:
– Где Хош и Саша? – спросила я и задержала дыхание в ожидании ответа.
– Все с ними в порядке. – Латта попыталась улыбнуться, но получилось плохо.
– А сколько… – я запнулась на страшном слове, – сколько погибших?
– Давай не тут, Ева. – К нам незаметно подошел Риэль и заботливо набросил мне на плечи сухой, теплый плащ, – идите внутрь. А то уже промокли все.
Глубоко внутри хотела возмутиться и непонятно зачем остаться, но почему-то не смогла, и позволила Дену утащить себя в общежитие.
А через пол часа, когда я отмокла под теплым душем, переоделась в чистую, сухую одежду и распутала здоровенный колтун на голове, ко мне в комнату вломился необычайно молчаливый Хош и повел в столовую.
К нашему появлению там собралась не только вся школа, но и родные погибших в серых траурных одеждах. Казавшееся мне всегда огромным помещение вдруг сделалось маленьким и тесным, а от наполнявших окружающую атмосферу печали и горя и вовсе захотелось сбежать куда подальше. Но, естественно, этого я не сделала, а вместе с Хошем присоединилась к друзьям, стоявшим напротив небольшой трибуны, за которой через несколько минут появился ректор Дотор Валенский. Серая хламида, длинные волосы убраны в косу, и в глазах больше нет отеческой доброты и улыбки.
С его появлением одновременно на все окна столовой упали светло-серые занавеси, погружая помещение в сумрак, разгоняемый только загоревшимися по периметру свечами.
Откашлявшись и выпив тут же протянутую воду, Дотор начал говорить:
– Сегодня наша Школа подверглась нападению теней. – Пауза. – Буду откровенен – это стало неожиданностью и шоком. Раньше тени ни когда так далеко не заходили. И… – еще несколько глотков воды, – мы оказались не готовы к подобному. Слишком доверились пограничной охране и расслабились. – То тут, то там послышался недовольный шепот. – Я не снимаю всю ответственность с себя и не перекладываю ее на других… Я… приношу свои глубочайшие извинения и соболезнования семьям погибших. – Несколько секунд длилось тягостное молчание, а потом ректор заговорил более жестко, – через несколько минут состоится прощание с теми, кто уже не снами. А сейчас я хочу донести до вас указ короля…
– Спасибо Дотор, но я сам зачитаю.