Разрисованная мама

— Я хотела взять что-нибудь почитать, — протянула я.

— Тогда вы пришли как раз туда, куда надо, мисс…

— Меня зовут Долфин. Долфин Вестворд.

Я ждала ехидной усмешки. Но он дружелюбно улыбнулся:

— Небось привыкли резвиться в южных морях, не так ли?

Я растерянно заморгала.

— Что?!

— Не обращайте внимания, мисс Вестворд. Это моя маленькая слабость. Я погружаюсь в поэзию, как дельфины — в теплые воды тропических морей. А глядя на вас, вспомнил Вордсворта. Вы, наверное, знаете — что это тот самый поэт, который написал «Нарциссы»?

Я не знала. Но мистер Гаррисон нисколько не огорчился.

— Можно называть вас просто Долфин, мисс Вестворд?

Я хихикнула:

— Без проблем.

— Вы хотите, чтобы я помог вам отыскать какую-то определенную книгу? Или предпочитаете сами покопаться на полках и выбрать себе что-нибудь по душе?

— Пожалуй, я лучше сама пороюсь — посмотрю, что у вас есть.

— Конечно. Чувствуйте себя как дома.

Я бесцельно бродила вдоль шкафов, вытаскивая то одну книжку, то другую, лениво листала страницы в поисках картинок. Нет, конечно, я умела читать… ну, почти умела, но один только вид пухлых томов с аккуратными кирпичиками текста приводил меня в оцепенение. Стоило мне только раскрыть книгу, как знакомые вроде буквы принимались вихляться и прыгать у меня перед глазами и напрочь отказывались складываться в слова. Я украдкой покосилась через плечо, гадая, не следит ли за мной мистер Гаррисон, но он снова уткнулся в свою газету. Вздохнув с облегчением, я присела на корточки и принялась листать книжки с картинками для малышей. Там оказалась одна довольно любопытная и даже немножко страшная — в ней было полным-полно разных чудовищ. Мэриголд наверняка пришла бы в восторг, увидев ее, и уж точно позаимствовала бы отсюда пару сюжетов для новых татуировок. Еще мне понравилась веселая яркая книжка с пятнистой мамой и полосатым папой, и я с удовольствием принялась ее разглядывать.

— Что это ты читаешь?

— Ничего! — спохватилась я, поспешно запихивая обе книжки обратно на полку.

Но это оказался всего лишь Совенок Моррис.

— Что, обязательно было подкрадываться? Так ведь и заикой можно сделать! — накинулась я на него, просто чтобы поскорее отшить.

— Прости. Я вовсе не собирался тебя пугать. Просто у меня ботинки на резиновой подошве, поэтому моих шагов обычно не слышно, — смущенно извинился Совенок. Приподнявшись на цыпочки, он снял с верхней полки какую-то книгу, открыл ее примерно на середине и тут же уткнулся в нее, позабыв обо мне. В нужном месте она была заложена автобусным билетиком.

— Почему бы тебе просто не взять эту книгу домой? — не вытерпела я.

— А мне нравится читать ее именно здесь, — ответил Совенок, усаживаясь за стол.

— Ага, понятно. Наверное, решил спрятаться? — хмыкнула я.

Совенок покосился на меня. Очки его блеснули.

— Так ведь и ты тоже прячешься, разве не так?

— Еще чего! Стану я их бояться, как же! — возмутилась я.

— А я вот боюсь… — вздохнул Совенок.

— Да? Значит, тебе нужно почаще огрызаться. Наберись смелости и почаще показывай зубы.

— Как ты, что ли? Ну и сильно тебе это помогло?

— Ну и что ты предлагаешь?

— Ничего. Понимаешь, мне не нравится, когда меня дразнят. И когда ругают тоже.

— Ах, прости, как же я забыла! Ты ведь вечно жмешься под крылышко мамаши Хилл. Что, не так, Совенок?

— Не называй меня так! У меня есть имя.

Я немного подумала.

— Ладно… Оливер.

— Спасибо, Долфин.

— Ты думаешь мне приятно, что меня Дельфинихой дразнят? — призналась я.

Мы помолчали.

— Знаешь, а по-моему, твоя мама очень красивая, — неожиданно брякнул Оливер.

Я подозрительно уставилась на него, стараясь понять, не разыгрывает ли он меня. Но у Оливера было такое простодушное лицо, его круглые глаза казались такими наивными, что я поверила ему сразу. По своему обыкновению, он часто-часто моргал, и ресницы за толстыми стеклами очков были похожи на «дворники» автомобиля, когда идет дождь.

— Мне тоже кажется, что она красивая, — согласилась я.

— А знаешь, я просто балдею от ее татуировок. Классная штука, верно? Я хочу сказать, они такие необычные, не то что у всех, просто красные там или голубые. Понимаешь?

— Это потому что моя мама предпочитает татуировки, которые делают по особому заказу. Одну из них она вообще придумала сама. И сама нарисовала. Она говорит, что каждая татуировка напоминает ей какое-то событие из ее жизни.

— Угу. И она попросила сделать ей дельфина, чтобы он напоминал ей о тебе?

— Точно. Но тот дельфин, что у нее на руке, он не совсем обычный. Он вроде как волшебный, понимаешь? Он может двигаться.

— А нельзя ли… можно мне как-нибудь прийти посмотреть их? — сбиваясь от волнения, спросил Оливер.

— Посмотреть? Это как? На моей маме, что ли? — Я заколебалась. Я ведь привыкла воспринимать Оливера просто как Совенка Морриса. И до сих пор не могла свыкнуться с мыслью, что за этим неказистым фасадом кроется, оказывается, интересная личность.

Конечно, не очень-то лестно иметь приятеля, которого вечно дразнят, а теперь из-за него станут дразнить и меня. Впрочем, меня ведь и так дразнят, напомнила я себе, так что особой разницы нет.