Разрисую красками любовь

Увидев эту женщину, он уже не мог выпустить ее из своего окружения — и сферы влияния тоже. Даже если ей будет трудно справиться с важным проектом. Он найдет еще кого-то, кто поможет. Благо, целая куча резюме покоится в сейфе в ожидании своего шанса.

Глаза. Чудесные глаза цвета лесного озера решили судьбу вакантного места. Вадим не знал, какую роль судьба отведет этой девушке в его жизни, но нутром чувствовал, что их встреча знаменательна. Почему? Это еще предстоит выяснить.

Молоденькая. Слишком молода для него. Но кто устанавливает рамки? Кто судья? Ему сорок три. Он полон сил и, как оказалось, желания. Дочь уже выросла. У нее своя жизнь, интересы.

Вадим вспомнил, как читал непоседе на ночь сказки. Он помнил их до сих пор. Рано ушедшая в другой мир жена оставила его почти уничтоженным, но девочка требовала к себе внимания. Он жил ради нее, и постепенно снова начал думать не только о том, как просуществовать еще один день. Единственная попытка найти своей крохе еще одну маму закончилась неудачей. Дочь и новая жена не сошлись характерами.

Они привыкли жить вдвоем. Конечно, в жизни Вадима периодически появлялись женщины. Он не был монахом, отнюдь. Каждая из любовниц, возможно, и мечтала о чем-то постоянном, связываясь с вдовцом, но постепенно приходило осознание того, что сердце Вадима Орехова оставалось незатронутым. Женщины уходили искать кого-то еще, разочарованные неудачей и пониманием, что не стали незаменимыми. Он понимал их и не осуждал.

Мужчина же расставался с ними достаточно легко. Иногда с грустью, особенно теперь, когда дочь жила своей жизнью. Ни разу в его сердце не вспыхнул огонек, который когда-то заставил его жениться восемнадцатилетним.

Но сегодня… Хрупкое создание со взглядом, таившим одновременно и трогательную беззащитность, и внутреннюю силу, обезоружило его. Пробило многолетнюю защиту холостяка и однолюба.

— Горенко ждет в приемной.

Голос Елены прозвучал профессионально, а значит, индифферентно. Вадим надеялся, что и с посетительницей она разговаривала в таком же духе. Желание защитить по сути незнакомую девушку удивляло, но Вадим уже начал привыкать к этому чувству.

— Зови.

Он специально встал к двери спиной, глядя в окно девятого этажа и не видя ничего. Вадим давал возможность девушке справиться с беспокойством и, вероятно, с удивлением. Это возможно, если только…

— Вы?!

Она наблюдала за его уходом. Видела, что он вошел в это здание. Однако не догадалась, что именно он — ее потенциальный наниматель. Почему же потенциальный?

Вадим обернулся и протянул девушке руку.

— Удивлены?

Мягкая, нежная кожа. Но пальцы сильные. Конечно, она же художница.

Отпускать ладошку не хотелось, но Вадим заставил себя.

— Не то слово, — нервный смешок, легкий, как вздох, прокатился просторным кабинетом. — Теперь не знаю, как себя вести.

— Как привыкли, Арина. Садитесь, где вам удобно.

— Спасибо.

Девушка оглядела помещение и, как он и ожидал, выбрала кресло у рабочего стола, попыталась пристроить папку на коленях.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Давайте ее сюда. Вместе посмотрим. Согласны?

— Конечно!

С энтузиазмом описывая свои работы, Арина постепенно освоилась и даже обошла стол, чтобы смотреть на рисунки под одним углом с ним. Вадим слушал и вдыхал легкий цветочный аромат, очень подходящий этой девушке. Ее женственность отвлекала его, но, тем не менее, Вадим не мог не отметить, что открывшиеся его взору работы неординарны и современны, а еще атмосферны. В эти минуты он понял, что именно в такой графике нуждается его новый проект. Впрочем, он не удивился. Только такая необычная девушка, как Арина, могла создать что-то подобное.

Вадим закрыл папку.

— Обсудим условия?

— Вы… Я принята?

Огромные глаза стали еще больше. Вадим не сдержал улыбку.

— Если вас устроят условия.

— Я согласна.

Господи, а ведь он мог ей отказать! Если бы не синяя туфелька.

Вадим поднялся. Она едва доставала ему до подбородка. Очаровательное крохотное создание. Арина сводила его с ума, но он умел держать себя в руках.

— Тогда завтра можете приступать. Приходите к восьми. Я смогу уделить вам час, чтобы ввести в курс дела.

— Буду обязательно, Вадим Аркадьевич.

Орехов внутренне поморщился, почувствовав себя стариком.

— Просто Вадим. И на «ты». Привыкай, Арина Горенко.

* * *

Пока несли ее заказ, Арина открыла бумажник. Полюбовалась на крохотную фотографию. Поцеловала серьезное не по годам личико.

Женечка — самый лучший в мире ребенок. Ее сын. Она любила его без меры, но вынужденно оставляла с дедушкой, чтобы заработать на жизнь. Хорошо, что Ираида Силантьевна практически жила в их доме, приглядывая за мужчинами. Николай Васильевич каждый раз при встрече повторял, что они с внуком справятся сами, однако Арина чувствовала себя спокойнее, зная, что трезвомыслящая и сердобольная соседка рядом. Пожилая женщина оставляла дом Горенко только поздним вечером, считая неприличным ночевать в доме чужого мужчины.