Разрозненная Русь

Русская конная дружина, топча, рвалась сквозь плотные железные ряды кольчуг и шеломов, отбивая направленные на них копья и мечи. Впереди, огнем горя на солнце, мелькал позолоченный шлем князя Изяслава Глебовича. Русские пешцы передового полка подтянулись, теперь шли они вплотную за конной дружиной, то и дело вступая в единоборство... Гибли и сами (пешие и конные). Богдан никак не мог привыкнуть к страшному крику-реву-плачу смертельно раненых коней - это его всегда сводило с ума - "Так даже человек не может!.." Боевые кони, преданные хозяину-воину, умнейшие, даже когда оставались без седока-друга, продолжали биться - рвали зубами, топтали, вставали на дыбы, а потом сверху били передними копытами по железным шеломам врагов, - пока не падали, пораженные копьями или стрелами.

Богдан, прикрыв раненный левый бок (даже не заметил, когда и чем ранили!) щитом, рубил, колол, был как бы в беспамятстве; вдруг пронзившая острая боль в правое плечо, потом в руку, вернула в реальность, он уронил меч, следующий удар - в голову - его оглушило, но он не потерял совсем сознание: - "Только бы не упасть - затопчут свои же!" Сколько хватило сил, он попытался уйти в сторону - не так-то просто. На глаза потекло что-то, мешало смотреть. Он бросил и щит, левой рукой протер глаза, - руки в крови! Его закачало, повело, закружило - теперь ему уже явно конец. "Господи! Помоги!.." - почувствовал, что кто-то его приподнял и понес; последнее, что он успел подумать, перед тем, как потерять сознание, было: "Есть все-таки Бог!.."

Осьмак Жердяй вынес своего десятника, положил, а сам вновь кинулся в самую гущу озверелой драки.

К раненому десятнику подбежали другие и понесли в стан, под навес, и положили вместе с другими умирающими и ранеными...

Переяславльский князь "гнал их до самых врат... Тут и ударен был Изяслав стрелою сквозь бронь под сердце так тяжко, что уже принуждены его на руках в стан отнести."

Считай, передовой полк был уничтожен. Но и булгарский оплот почти весь был разбит - остатки убрались в город.

* * *

Изяслава Глебовича уложили на кошму в своем шатре. Туда прибежал лекарь князя Всеволода Илья. Он вытащил из кожаного пестеря-сумки пузырь со снотворным отваром - влил в рот раненому князю.

- Иначе умрет от боли, не приходя в сознание, а так... будет спать.

Затем Илья попросил княжеских слуг помочь раздеть раненого; обработал рану, перевязал, но при этом был очень огорчен, - судя по ранам, не жилец Изяслав на этом Свете, но вслух ничего не говорил. Нагнулся к груди князя, приложил ухо - сердце у Изяслава едва билось-трепетало. Надо было дать сердечного настоя, но... тогда вновь пойдет кровь из раны, не дашь - остановится сердце. Лекарь задумался, морща лоб всматривался в мертвецки бледное лицо с мокрой золотистой бородкой-пушком. В это время в шатер вбежал владимирский князь - лицо напряжено, глазища выпучены - в них вопрос, тревога и печаль великая.

- Как?!.. Будет жить?.. Жив!!!

Илья приподнял голову, повернулся к Всеволоду Юрьевичу искривил в гримасе рот.

- Густого свекольного сока надо!..

У Всеволода дернулась щека, но понял, крикнул одному из сопровождавших отроков-дружинников-охранников:

- Беги и скажи чашнику моему, пусть найдет свеклы и наделает густого свекольного сока.

- Княже, отварить его надо, тогда сгустится... - говорил Илья, вливая в рот, осторожно приподняв голову Изяслава Глебовича, сердечного отвара. (Опять остро, как тогда, когда с Михалком было плохо, запахло в шатре - запах этот на всю жизнь запомнился Всеволоду Юрьевичу.)

Духовник Изяслава подошел к своему князю, наклонился.

- Господи, отходит!.. Надо причастить, а то уйдет, - ну-ко, пусти меня - и оттолкнул лекаря в сторону.

Илья растерянно закрутил головой. Всеволод Юрьевич озлился, глаза налились бешенством, шагнул к попу, схватил его за пояс, потянул назад, и с гневом в дрожащем голосе:

- Святой отец, не торопи его на тот свет!.. - взял себя в руки и уже, стараясь быть спокойным, отпустил попа, заговорил: - Великая печаль по всему нашему войску. Нельзя ему умирать - иначе падет дух русского воинства... Иди и помолись за него, за нас всех, а умирать моему племяннику еще рано... А ты, Илья, не отходи от него - дневай и ночуй рядом - делай, что надо!.. Оставьте нас одних - мне нужно поговорить с лекарем моим.

- Скажи Илья... правду!