Разрозненная Русь

Красноватые предзакатные лучи солнца грели сзади - жара спала, но все равно - тяжело, - как будто кто-то сидел на спине.

"Скоро ли Торуса?!" - Богдана выбили из сил монотонные многоверстные шаги; исподняя одежда липла к телу, мешала идти, - сверху сдавливала еще кольчуга, голова гудела - даже и теперь железный шлем на голове был нагрет.

Рядом шли - тоже через силу - воины его десятка. Вот очередная ложбинка, заросшая мелким кустарником, снова овраг с крутыми лесистыми склонами. Одолели, поднялись и... - перед ними (в семи-восьмистах шагах), как игрушечный, городок с деревянными городками на валу.

Сотский (он шел пешком, хотя мог, как положено его званию, ехать верхом) приободрил своих охрипшим басом:

- Дошли, - передохнём сейчас.

От его слов всем стало легче.

Богдан посмотрел на своего сотского и поразился: до того Осип Ефимич был бледен и изможден, что и испугался: "Не добро сотскому таким-то быть!"..

Сели там, где шли. Сотня шла впереди, поэтому они лучше, чем остальные могли просматривать булгарский городок.

Сотского Осипа вызвал воевода. Пришел он как будто отдохнувший.

- Кожмяк, собери-ка всех десятников, нужно кое-что обговорить с вами.

Сам, стоя в стороне, ждал. Когда собрались десятники, он, показывая рукой на вражеский городок, - недалеко от которого бражировали легкие конные разъезды русских, - сказал:

- Видите?.. В городке булгарские пешцы и есть там конные. Русские князья, с пришедшим им на помощь конным полком, перешли реку и ратуются с остатками царского полка, но на помощь бусурманам приходят новые и новые отряды. Нам надо взять Торцес прямо сей же час - до утра нельзя откладывать - будет поздно - могут прийти на помощь с Булгара Великого. Основные силы у них были там, в Великом Булгаре, они туда нас ждали, поэтому большая часть войск была собрана там. Если они нас выбьют с левобережья "Черемисан", то вновь форсировать реку эту не сможем - придется обходить ее, а это не только потеря времени, но и успешного похода... Наша сотня пойдет вперед, мы будем на самом челе, и, чтобы ни было, мы не можем оглядываться назад или отступить. Смерть или победа - каждый из вас решит исход битвы!.. Сжечь городок нельзя - в Торцесе съестной припас большой сделан и - корм для коней - огромные запасы овса...

Богдан, со своей десяткой возьми таран-бревно - вон уже волокут на лошадях (срубили в овраге). Впереди сотни пойдешь ты, - показал на рослого могучего телосложения десятника, - возьмите в руки длинные щиты... Не смотрите так! Если нужно Богу, то умрем, и я умру вместе с вами... Вы берите длинные лестницы (их сделали из длинных еловых жердей). Все ненужное оставьте здесь...

Идите еще немного полежите, вздремните, пока трубы молчат.

Богдан прилег на бок. Смотрел на природу вокруг, дышал через рот, сквозь приоткрытые зубы. Давило в груди от тоски: "Неушто вот здесь мне и умереть?!.." Не хотелось, но умом знал - все-таки достаточно был опытен в ратном деле (не зря десятник), чтобы знать, что живым не быть ему, - тем более идти в "лоб" на врата с тараном!..

Краем глаза замечал, что и его товарищи тоже не дремлют - с тревогой в лицах ждут сигнала...

Приволокли и бросили бревно-таран. "Путем даже от веток не очистили!" - Богдан привстал, хотел ругнуться, но передумал: не все ли равно - все равно до ворот не дойдем - перебьют их, только третья-четвёртая смены дойдут и по воротам будут бить. "Кто же на голову тарана-бревна железный наконечник наденет?.. Куда только воевода смотрит?!.."

...Заревели призывно боевые трубы, загрохотали барабаны. Сотня за сотней поднимались, брали в руки оружие, приспособления, лестницы. Богданова десятка и еще пятеро данных в помощь, подняли на плечи "таран" и пошли.

Куда-то исчезли тревожные думы, волнения, страх. Огромный русский полк, как гигантское чудовище, расползалось-разливалось пред открытым пространством городка Торцеса, и с грозным ревом и грохотом покатило-поползло на городок. За несколько сот шагов до рва из между рядов наступающих выскочили лучники и, рассыпавшись впереди полка, пустили тучи стрел, которые с жжуканьем и шелестом взвились в небо и накрыли стены городка.

В ответ на русских с городских стен полетели, едва долетая, полтора десятка стрел.

Богдан преобразился, заблестели глаза у него. Жердяй, который до этого шел низко пригнувшись (нес таран), выпрямился - бревно приподнялось - несколько человек, идущие сзади него, остались без груза...

Вдруг боевые трубы и барабаны смолкли, русские остановились, - на городских стенах махали копьями, к которым были привязаны треугольные стяги.