Разрозненные рассказы

Как ветер октября, прилетели в городок аттракционы; будто из-за холодного озера, стуча костями в ночи, причитая, вздыхая, шепча над крышами балаганов в тёмном дожде, чёрные летучие мыши. Аттракционы поселились на месяц возле серого, неспокойного октябрьского озера под свинцовым небом, в чёрной непогоде гроз, бушующих всё сильней.

Уже шла третья неделя месяца, был четверг, надвигались сумерки, когда на берегу озера появились в холодном ветре двое мальчишек.

— Ну-у, я не верю! — сказал Питер.

— Пошли, увидишь сам, — отозвался Хэнк.

Их путь по сырому коричневому песку грохочущего берега отмечали густые плевки. Мальчики бежали на безлюдную сейчас площадку, где разместились аттракционы. По-прежнему лил дождь. Никто сейчас на этой площадке возле шумящего озера не покупал билеты в чёрных облупившихся будках, никто не пытался выиграть солёный окорок у взвизгивающей рулетки, и никаких уродов, ни худых, ни толстых, не видно было на помостах. В проходе, рассекавшем площадку пополам, царило молчание, только брезент балаганов хлопал на ветру, похожий на огромные крылья доисторических чудовищ. В восемь вечера, может быть, вспыхнут мертвенно-белые огни, громко зазвучат голоса, над озером разнесётся музыка. Но пока лишь слепой горбун сидел в одной из будок, чем-то напоминающей треснувшую фарфоровую чашку, из которой он не спеша отхлёбывал какое-то ароматное питьё.

— Вот, — прошептал Хэнк и показал рукой.

Перед ними безмолвно высилось тёмное «чёртово колесо», огромное созвездие электрических лампочек на фоне затянутого облаками неба.

— Всё равно не верю, — сказал Питер.

— Я своими глазами видел. Не знаю, как они это делают, но так всё и произошло. Сам знаешь, какие они бывают, эти приезжие с аттракционами, — все чудные. Ну а эти ещё чудней других.

Схватив Питера за руку, Хэнк потащил его к дереву неподалёку, и через минуту они сидели уже на толстых ветках, надёжно укрытые от посторонних взглядов густой зелёной листвой.

Хэнк вдруг замер.

— Тсс! Мистер Куджер, директор — вон, смотри!

Невидимые, они впились в него глазами.

Мистер Куджер, человек лет тридцати пяти, прошёл прямо под их деревом. На нём был светлый наглаженный костюм, в петлице розовела гвоздика, из-под коричневого котелка блестели напомаженные волосы. Три недели тому назад, когда аттракционы прибыли в городок, он, приветствуя жителей, почти беспрерывно размахивал этим котелком и нажимал на клаксон своего блестящего красного «форда».

Вот мистер Куджер кивнул и что-то сказал маленькому слепому горбуну. Горбун неуклюже, на ощупь, запер мистера Куджера в чёрной корзине и послал её стремительно ввысь, в сгущающиеся сумерки. Мотор выл и жужжал.

— Смотри! — прошептал Хэнк. — «Чёртово колесо» крутится неправильно! Назад, а не вперёд!

— Ну и что из этого?

— Смотри хорошенько!

Двадцать пять раз прокрутилось огромное чёрное колесо. Потом слепой горбун, протянув вперёд бледные руки, на ощупь выключил мотор. Чуть покачиваясь, колесо замедлило ход и остановилось.

Чёрная корзина открылась, и из неё выпрыгнул мальчишка лет десяти. Петляя между балаганами и аттракционами в шёпоте ветра, он быстро зашагал прочь.

Питер едва не сорвался с ветки, его взгляд метался по «чёртову колесу».

— Куда же девался мистер Куджер?

Хэнк ткнул его торжествующе в бок:

— А ещё мне не верил! Теперь убедился?

— Что он задумал?

— Скорей за ним!

Хэнк камнем упал с дерева, и ещё до того, как ноги его коснулись земли, он уже мчался вслед за десятилетним мальчиком.

Во всех окнах белого дома миссис Фоли, стоявшего у оврага, в тени огромных каштанов, горел свет. Кто-то играл на рояле. За занавесками, в тепле дома, двигались силуэты. Дождь всё шёл, унылый, неотвратимый, бесконечный.

— До костей промок, — пожаловался Питер, сидя в кустах. — Будто из шланга окатили. Сколько нам ещё ждать?

— Тише! — прошипел Хэнк из-за завесы дождя.

Следуя за мальчиком от самого «чёртова колеса», они пересекли весь городок, и тёмные улицы привели их к дому миссис Фоли, на край оврага. И сейчас в тёплой столовой дома незнакомый мальчик обедал, уписывая за обе щёки сочные отбивные из барашка и картофельное пюре.

— Я знаю, как его зовут, — торопливо зашептал Хэнк. — Мама на днях о нём говорила. Она сказала: «Ты, наверное, слышал, Хэнк, про сироту, который будет жить теперь у миссис Фоли? Его зовут Джозеф Пайкс, недели две назад он пришёл к миссис Фоли прямо с улицы и рассказал, что он сирота, бродяжничает, и спросил, не найдётся ли ему чего-нибудь поесть, и с тех пор их с миссис Фоли водой не разольёшь». Это мне рассказала мама. — Хэнк замолчал, не отрывая взгляда от запотевшего изнутри окна. С носа его падали капли. Он стиснул локоть Питера, сжавшегося от холода, — Он мне сразу не понравился. Пит, ещё в первый раз, как я его увидел. Он… злой какой-то.

— Я боюсь, — захныкал, уже не стесняясь товарища, Питер. — Мне холодно, я хочу есть, и я не понимаю, что здесь делается.