Разрубить гордиев узел

Говорят, что от любви до ненависти один шаг. Кажется, сегодня он его сделал. Поэтому и набрал номер, который хранил на черный день, искренне надеясь, что он ему никогда не понадобится.

Собеседник ответил после третьего гудка. Точнее, ответить он не мог, он лишь слушал. И эта тишина была гораздо страшнее любых слов.

– Славик? Это Валерий Николаевич. Пришло время отдать долг.

Славик

Он всегда выбирал места для ночевки вечером, переходящим в ночь. Достаточно было пристроиться где-нибудь в неприметном месте и следить за окнами. Если в них после наступления темноты не зажигался свет, то следовало еще немного подождать. Возможно, хозяева задержались на работе или в гостях. Но если свет не зажигался и после полуночи, значит, все было чисто.

Он всегда занимал квартиру на первом этаже, из которой можно было бы легко сбежать в случае, если хозяева все-таки вернутся ближе к утру.

Зайдя в квартиру, он открывал окно или балкон и ложился рядом с ним в спальный мешок, который мог собрать за несколько секунд. Осечки за все время у него случались лишь дважды, и оба раза ему удалось уйти до того, как хозяева обнаруживали вторжение в собственное жилище.

В этот раз его временное пристанище располагалось на улице Теужича. На удивление мрачной и депрессивной, что, в общем-то, было неудивительно, ведь напротив девяти чудом уцелевших на этой улице домов располагалось болото, в котором вольготно себя чувствовали лишь лягушки. С тех пор как он был здесь в последний раз, улица стала только хуже. Никаких гуляющих, ощущение, что все живое вокруг вымерло. Идеально.

На улице была всего одна трехэтажка, остальные дома являли собой частные развалюхи. Одна из них выглядела особенно печально: разбитое окно, покосившееся крыльцо, местами обрушившаяся крыша и заброшенный двор. Но это ни о чем не говорило, место могли облюбовать подростки или местные бомжи. Он поступит как обычно: дождется полуночи и тогда зайдет.

Приехал он на общественном транспорте. Он никогда не пользовался автомобилями: их слишком легко можно было отследить, а он не мог позволить себе оставлять следы.

После полуночи он вошел в развалюху. Внутри дом выглядел еще хуже, чем снаружи. Все нехитрое имущество давно растащили вандалы, и лишь несколько старых фотографий на полу напоминали о том, что тут когда-то жили люди. Печальный итог. Зачем все это, если спустя несколько лет после твоей смерти всем будет плевать на следы твоей жизнедеятельности?

Он поднял несколько фотографий, валяющихся под ногами, и положил на ободранный стол. Его передернуло при виде истрепанной и попранной человеческой жизни. Наверное, даже неплохо, что у него никогда не будет такой памяти.

Он распахнул окно, раскатал на полу мешок и устроился прямо под распахнутыми створками. Как обычно. В любое время года. Хотя летом ночевки на открытом воздухе нравились ему гораздо больше, что уж тут скрывать.

Он закрыл глаза и попытался детально представить все, что кратко обрисовал ему Валерий. Они все обсудили по телефону. Точнее, Валерий говорил, а он слушал, потому что говорить он уже давно не мог.

Речь шла о женщине. Кажется, эта женщина была когда-то Валерию дорога, а сейчас он хотел ее покалечить. Нет, не убить. А именно покалечить, чтобы она перестала проявлять излишнюю самостоятельность и стала в нем нуждаться.

Слава не одобрял такого, но за десять лет работы он научился не задавать вопросов. Ему платят деньги, он делает необходимое. И ждет. Когда медицина научится восстанавливать голосовые связки и изуродованные лица.

Заказ был назначен на завтра на восемь вечера. Он должен был похитить женщину в тот момент, когда она выйдет из спортзала. Отвезти в место, где их никто не увидит и не услышит, а потом покалечить. Но перед этим сделать вид, что собирается ее изнасиловать. Чтобы на допросе та рассказала, будто бы была похищена с целью изнасилования, но разозлила своего мучителя, за что и пострадала. Валера предупредил, что девушка будет оказывать сопротивление. Славик даже усмехнулся: как будто это имело значение.

Валера обещал прислать ему фотографию женщины завтра вечером. Чтобы он точно знал, во что она одета и как выглядит.

Ночь прошла спокойно, хозяева заброшенного жилья не объявились. Утром он натянул поглубже кепку, на лицо надел велосипедный баф и зашел в ближайший продуктовый магазин, пошатываясь. Этот трюк всегда помогал ему не привлекать излишнее внимание к своей персоне. Кого интересует пьянчужка, которому нужно опохмелиться? Ради легенды он даже всегда покупал бутылку пива и два йогурта.

Пиво он потом выливал, а вот йогурты были основой его завтрака. За питанием он следил. Для того чтобы к тому моменту, когда врачи все-таки смогут за него взяться, он был в лучшей физической форме. Это было важно.

Купив все необходимое, он вернулся «домой» – так он называл свои временные пристанища, потому что «дома» в обычном понимании у него не было. Да и не могло быть. Дом появится, когда он станет обычным человеком.