Разрушь меня

Две с половиной недели, которые мы провели в гостях у Юлькиной сестры, были, пожалуй, самым счастливым временем этого лета. Мы обе были влюблены, обе наслаждались каждым мгновением, проведенным вместе с Сережей и Лехой, и просто забыли о том, что существует какой-то другой мир.

В Ласточкино возвращаться не хотелось от слова «совсем». Честно говоря, я просто надеялась на то, что не вернусь туда.

Я знала, что в какой-то момент мне придется вернуться домой, в Москву, но с Сережей мы об этом не говорили. Мы, словно сговорившись, делали вид, что существует только этот день, только это мгновение, а «завтра» никогда не наступит.

– У меня новость, – Юлька заходит в комнату в двух полотенцах: одно обмотано вокруг тела, а второе накручено на голове.

– Мм? – отзываюсь я, поднимая голову от дневника.

– Тебе может не понравится, – осторожно добавляет она, присаживаясь на краешек кровати.

– Юль, не томи уже.

Нехорошее предчувствие уже сковывает мой желудок.

– Короче сейчас звонил Лешка, – она снимает полотенце с головы и потирает волосы, – они сегодня едут на матч в Ласточкино…

– Тааак…

– … и конечно же хотят, чтобы мы поехали с ними.

И тут я начинаю вспоминать. Сережа действительно несколько раз на днях говорил мне, что в конце лета они играют командами несколько матчей. Проигравшие платят за столик в «Созвездии» и поят обе команды. Это их ежегодная традиция, закрывающая лето.

– Не знаю… – тихо отзываюсь я.

– Не знаешь? – удивляется Юля. – Честно говоря, я думала ты ответишь однозначным отказом.

– Да, – рассеяно произношу я, – неделю назад я бы так и сделала. Но честно говоря, я соскучилась по родителям. Да и…

– Что?

– Не могу же я вечно бегать от своих призраков. В конце концов, в Ласточкино у меня дом. А значит, прав там находиться у меня ничуть не меньше, чем у… чем у всех остальных.

Юля внимательно изучает моё лицо, прежде чем сказать:

– Наверное, ты права. Ну и плюс, – тут её лицо приобретает хитрое выражение, – я хочу увидеть лица пацанов из Ласточкино, когда мы с тобой приедем как болельщицы другой команды.

Я улыбаюсь и качаю головой. Эту ее черту – любовь к разного рода интригам, я уже приняла и полюбила.

– Собирайся, Лизон, – она хлопает меня по коленке, – сегодня надо выглядеть просто отпадно! Пусть эти все там локти себе искусают.

Юлька уходит сушиться, а я, оставшись в гордом одиночестве, смотрю на страницы дневника, где выводила список, который не удался у меня к самом начале лета.

«Что я люблю»

С улыбкой оглядываю длиннющий перечень:

Юлькину болтовню

Сережины глаза

Подпевать русским песенкам

Высовываться из окна автомобиля на полном ходу, чтобы ветер развивал мои волосы

Запах Иркиной стряпни

Вдыхать дым ментоловых сигарет

Атмосферу и танцы в «Созвездии»

Рассвет на берегу Нерки…

Список тянется на несколько страниц. А последний пункт «улыбка Матвея» перечеркнут столько раз, что никто кроме меня никогда не узнает о том, что погребено под слоем чернил.

Рывком поднимаюсь с кровати и подхожу к дспэшному шкафу, где висят мои вещи.

Запоздалая дрожь только сейчас накрывает мое тело.

Вот и наступил этот день икс.

На футболе будут все, я знала это абсолютно точно, такое событие в деревне не пропускают.

Я посмотрю в глаза Олегу, Паше Мусору, Малому и Матвею… впервые с того момента, как наша дружба полетела прахом.

Да, я испытываю некий страх, но я понимаю, что так или иначе сделать это нужно. Нельзя просто убегать от своих страхов вечно. Всегда наступает тот момент, когда приходится встретиться с ними лицом к лицу.

И для меня этот момент наступит сегодня.

**

В машине мы с Сережей сидим на заднем сидении, и он большим пальцем гладит тыльную сторону моей ладони.

– Ты сегодня очень красивая, – восхищенно произносит он.

Ну еще бы! Я часа два провела возле зеркала, накручивая волосы, делая макияж и выбирая платье. Остановилась в итоге на аквамариновом без бретелек, с пышной юбкой, заканчивающейся чуть выше колена. На ноги надела босоножки на танкетке, и теперь практически сравнялась ростом с высоким Сережей.

– Куколка, – присвистнула Юлька, когда я завершила свой образ.

– Спасибо, – благодарно шепчу Сереже.

Мне это нужно. Нужно осознание того, что я красива. Именно сегодня я хочу, чтобы Матвей увидел меня и пожалел о том, что выбрал не меня. Детское такое желание, но я ничего не могу с собой поделать. Последний штрих, последняя точка, которую поставлю я.

– Ты сегодня молчаливая, – опять шепчет Сережа, когда наш Форд поворачивает на дорогу в Ведьмин тупик.

А у меня уже скрутило внутренности так, что начинает подташнивать. Предчувствие чего-то неотвратимого накрывает просто со страшной силой.

– Просто хочу, чтобы ты сегодня победил, – выдавливаю из себя улыбку, хотя язык еле-еле меня слушается.

Он целует меня в волосы, и становится немного легче.

В конце концов, чего я психую? Рядом со мной самый красивый парень в этой местности. Его уважают и боятся. Со мной все будет прекрасно. Пока рядом Сережа, никто мне и слова не посмеет сказать.

– Останови возле моего дома, – прошу я Лешу, – я к родителям зайду, а потом к вам на поле.

– Сама потом дорогу найдешь? – усмехается Сережа.