Разрушь меня

Адам проводит рукой по волосам. Всегда одной и той же рукой. Всегда по волосам. Он растерян. Разочарован. Может быть, даже смущен.

— Мне по-прежнему неинтересно, — напоминаю я срывающимся голосом.

— Да, но давай не будем забывать, что… — он указывает на свое разбитое лицо, — это не навсегда.

— Что ж, я никогда не заинтересуюсь. — Я так сильно хочу сказать ему, что я занята. Я хочу сказать, что нахожусь в серьезных отношениях. Я хочу сказать, что Адам пообещал мне.

Но я не могу.

Я понятия не имею, что значит состоять в отношениях. Я не знаю, является ли высказанное «я тебя люблю» универсальным кодом, как бы говорящим: «Только тебя», и я не знаю, серьезно ли Адам сказал Джеймсу, что я его девушка. Возможно, это был предлог, прикрытие, простой ответ на сложный вопрос. Я хочу, чтобы он что-нибудь сказал Кенджи. Я хочу, чтобы он сказал Кенджи, что мы официально вместе, что я принадлежу только ему.

Но он не делает этого.

И я не знаю почему.

— Я не думаю, что тебе стоит принимать решение, пока отек не спал, — как ни в чем не бывало продолжает Кенджи. — Это будет справедливо. У меня просто захватывающее лицо.

Адам давится кашлем, но я думаю, что это был смех.

— Знаешь, я могу поклясться, что до этого мы с тобой общались хорошо, — говорит Кенджи, глядя на Адама.

— Я не помню почему.

Кенджи щетинится.

— Есть что-то, что ты хочешь мне сказать?

— Я не доверяю тебе.

— Тогда почему я все еще здесь?

— Потому что я доверяю ей.

Кенджи поворачивается, чтобы посмотреть на меня. Он умудряется глупо улыбнуться.

— Оу, ты мне доверяешь?

— Пока у меня есть ствол. — Я усиливаю хватку на пистолете в руке.

Его улыбка кривится.

— Я не знаю почему, но мне вроде нравится, когда ты мне угрожаешь.

— Это потому, что ты идиот.

— Не-а. — Он качает головой. — У тебя сексуальный голос. Поэтому все кажется шалостью.

Адам встает так неожиданно, что чуть не сбивает журнальный столик.

Кенджи разражается смехом, хрипя от боли в ранах.

— Успокойся, Кент, черт тебя подери. Я просто развлекаюсь с вами, ребят. Я обожаю смотреть, как психованная цыпочка становится такой напряженной. — Он смотрит на меня, понижает голос: — Я подразумеваю это как комплект, потому что, знаешь… — он машет рукой в мою сторону, — сумасшествие вроде как тебе к лицу.

— Что, черт возьми, с тобой не так? — Адам смотрит на него.

— Что, черт возьми, с тобой не так? — Кенджи раздраженно скрещивает руки на груди. — Вы здесь все такие зажатые.

Адам сжимает в руке пистолет. Идет к двери. Идет обратно. Меряет комнату шагами.

— И не беспокойся о брате, — добавляет Кенджи. — Я уверен, что он скоро придет.

Адам не смеется. Он не останавливается. Его челюсть дергается.

— Я не беспокоюсь о брате. Я пытаюсь решить, стоит ли пристрелить тебя сейчас или позже.

— Позже, — говорит Кенджи, падая на диван. — Прямо сейчас я все еще нужен вам.

Адам пытается заговорить, но не успевает.

Дверной щелчок, звуковой сигнал, открытие замка.

Джеймс дома.

Глава 37

— Я рад, что ты так хорошо воспринял это, правда, но Джеймс, это не то, из-за чего стоит так радоваться. Мы будем бежать, спасая наши жизни.

— Но мы будем делать это вместе, — повторяет он в пятый раз, огромная улыбка сияет на его лице. Он сразу же проявил симпатию к Кенджи, даже слишком быстро, и сейчас эта парочка находится в сговоре с целью превратить наше похождение в какую-то сложную миссию. — И я могу помочь!

— Нет, это не…

— Конечно ты можешь!

Адам и Кенджи заговаривают одновременно. Кенджи опомнился первым:

— Почему он не может помочь? Десять лет — достаточный возраст.

— Это не твой брат, — говорит Адам, стараясь контролировать голос. Я знаю, что он сохраняет спокойствие ради брата. — И это не твое дело.

— Я наконец-то могу пойти вместе с вами, — как ни в чем не бывало продолжает Джеймс.

— И я хочу помочь.

Джеймс воспринял новость спокойно. Он даже не вздрогнул, когда Адам объяснил ему истинную причину, почему он дома и почему мы вместе. Я думала, что синяки и разбитое лицо Кенджи испугают его, начнут нервировать, вселять чувство страха в юное сердце, но Джеймс казался устрашающе спокойным.

Мне подумалось, что он, должно быть, видел вещи гораздо хуже этого.

Адам делает несколько глубоких вдохов, прежде чем обратиться к Кенджи:

— Как далеко?

— Пешком? — Кенджи впервые выглядит немного неуверенно. — По крайней мере, несколько часов. Если мы не будем делать глупостей, то должны быть там к вечеру.

— А если возьмем машину?

Кенджи моргает. Его удивление растворяется в огромной улыбке.

— Ну дерьмо, Кент, почему ты раньше не сказал?

— Следи за языком, когда рядом мой брат.

Джеймс закатывает глаза.

— Я слышу слова и похлеще каждый день. Даже Бенни использует бранные слова.

— Бенни? — Адам удивленно поднимает брови.

— Да.

— Что она… — Он останавливается. Передумал. — Это не значит, что тебе нужно это слышать.

— Но мне почти одиннадцать!

— Эй, маленький мужчина, — перебивает его Кенджи. — Это нормально. Это моя вина. Я должен быть более осторожным. Кроме того, тут и дамы присутствуют. — Кенджи подмигивает мне.

Я отворачиваюсь. Осматриваюсь вокруг.