Разрушай и подчиняй

Присев передо мной, он спустил и мои трусики, даря мне поцелуй около моей киски. Это не было сексуально, скорее поклонение — признательность за то, через что мы прошли и через что еще предстоит пройти.

И, конечно же, я не могла просто стоять, ничего не чувствуя, я запустила руки в его волосы, удерживая его напротив моего живота.

Он напрягся, затем яростно обнял мои бедра, почти опрокинув меня. Его прикосновение было болезненным, но необходимым. Оно кричало, как много я значила для него.

Его дыхание было теплым и тяжелым.

— Мне так жаль, Клео.

Я не могла говорить; слезы уничтожили все слова.

Артур сжал меня крепче, целуя мой живот, покрытый шрамами.

— Мне так чертовски жаль, — его голос ломался, а все его тело дрожало.

Я ненавидела, что он продолжал извиняться. Это не его вина. Бессмысленно взваливать на себя столько вины за то, что он не мог контролировать. Я, будучи честной, ненавидела эти извинения. Они вытаскивают наружу все, что он делал неправильно в нашем прошлом. Я уже простила его.

Я хочу двигаться вперед, не назад.

Я хотела упасть на колени и крепко обнять его. Я хотела сказать ему, что его ненависть и жалость к себе больше не нужны.

Но все закончилось.

Его руки исчезли.

Он отступил назад и ушел в ванную.

Он все еще столько скрывает. Это съедает его изнутри.

Я последовала за ним на ощупь.

Когда я вошла, он уже стоял под струями воды, упираясь руками в стену, его идеальная задница была упругой и напряженной. Мышцы на спине были напряжены из-за всего того, что он переживал, но не делился.

Проскользнув в душевую кабинку, я прижалась к нему и поцеловала его спину. Он вздохнул, и напряжение стало постепенно сходить на нет.

— Я люблю тебя, Лютик, — прошептал он.

Мое сердце пропустило удар.

Он сказал это впервые после того, как начался весь этот беспорядок.

Это было начало.

Так почему оно звучит как прощание?

— Я тебя тоже люблю, Арт. Так сильно.

Не говоря больше ни слова, он повернулся в моих руках.

Я заглянула в его зеленые глаза, которые мешали мне увидеть его секреты, когда он потянулся за мылом для тела и намылил руки. Артур нежно обхватил мою грудь, скользя своими мыльными руками по моему животу, по моим бедрам — по одной ноге со шрамами и по другой с чернилами, — опускаясь к моей заднице.

Его пальцы проследили мою щелочку. Дразнящая улыбка вспыхнула на его губах.

— Лучше убедиться, что там нет песка.

Я тихо засмеялась, позволяя ему мыть себя в его гипотоническом ритме, медленно.

Он не торопился, не требовал большего. Неторопливая нежность превратила мои кости в желе, а сердце наполнилось благодарностью.

Наконец-то, когда я была чистой, он отпустил меня. Он откинул голову назад, подставляя под струи воды и позволяя большую часть мыльных пузырей стекать по моему телу.

Он вздрогнул, когда я положила руки на его грудь.

Его челюсть сжалась, когда я стала скользить ими под его руками, позволяя мыльным пузырям стекать на его член.

Я заботилась о нем точно так же, как он заботился обо мне, нежно и неторопливо.

И когда я добралась до его задницы, мои руки исчезли между полушариями его задницы, его член дернулся напротив моего живота.

— Черт, Клео, остановись.

Я покачала головой, продвигая мои пальцы дальше. Вообще я хотела только помыть эту часть его, но я была опьянена, прикасаясь к нему. Опьянена знанием того, что он мой. Я хотела прикасаться к нему там, где никто не мог. Я хотела подарить ему наслаждение.

Я нашла его слабое место.

Арт, мой непробиваемый сексуальный парень, боялся щекотки.

— Прекрати!

— Никогда! — хихикала я, щекоча его под коленкой, как там вообще может быть щекотно?

— Черт, Клео, прекрати!

Он резко отодвинулся, столкнув нас обоих с дивана на ковер. Мы катались вместе, его длинные ноги врезались в журнальный столик.

Звук бьющего стекла разрезал воздух.

— О-о, ты это сделал, — сказала я, переворачивая его на пол и садясь сверху.

Его зеленые глаза горели, а огромные руки держали мои двенадцатилетние бедра.

— У тебя серьезные проблемы, Лютик.

Я уже тогда знала, что он мой.

Мне нужно было только отрастить сиськи, чтобы он меня заметил.

— Я уже в серьезно беде, Арт.

Я выдохнула, и воспоминание закончилось.

Открытие моего прошлого происходило быстро. Много воспоминаний накатывали, включая и воспоминая с ним. Каждое воспоминание было не синхронизировано, временная шкала запутана, прогулки и несчастья скрыты, пока они заперты, но я любила их всех одинаково.

Конечно, я бы предпочла все по порядку, но мне это понравилось. Сюрприз — удовольствие.