Разрушай и подчиняй

Пожалуйста, узнай правду. Пожалуйста, будь близка к тому, что Килл рассказал тебе.

— Как звали его погибшую девушку?

 Грассхоппер замер, его пальцы вонзились в мою плоть.

— Откуда ты знаешь о ней? Черт, ты хороша. Неудивительно, что он был так чертовски подавлен последние дни. Если бы я был на его месте, я бы убил тебя за то, что ты вернула его в прошлое.

— Вернула его в прошлое? Прошу, мне необходимо знать!

Он отшвырнул меня, провел по своим волосам, примяв ирокез.

— Прекрасно! Ты хочешь знать? Килл был приговорен к пожизненному заключению...

Пожизненному?

— Я знаю, он был в тюрьме, когда она умерла.

Он покачал головой, зло улыбаясь.

— Не когда она умерла. Он оказался в тюрьме, потому что она умерла.

Он оттолкнул меня к стене.

— Разве ты не поняла? Он был убийцей? Он убил ее.

Мое сердце не знало, сдаться ему или разорваться.

— Это не может быть правдой! Он сказал, что она умерла в хирургии...

— От травм, которые он ей нанес.

Мой разум превратился в вихрь, крутящийся быстрее и быстрее.

Пламя.

Дым дезориентировал меня, вернув на две недели назад, в мой день рождения.

Мне исполнилось четырнадцать. Мои родители устраивали барбекю для чаптера. Люди в кожаных куртках, женщины, одетые на деньги своих любовников, дети пришли отпраздновать мой день рождения.

Мы были семьей. Счастливой сплоченной семьей.

Но сейчас я ползла по залитому кровью ковру. Я обгорала сильнее, чем любой барбекю, а мой правый бок превращался в гриль.

Боль.

Это было мучительно, но затем... это прошло.

Шок дал мне силы задыхаясь ползти и испытывать ужас от того, что я увидела человека, залившего бензином весь наш дом.

Я видела, кто чиркнул спичкой.

Я узнала.

У меня не оставалось выбора, кроме как выжить и заставить их заплатить.

— Кто-нибудь есть здесь? — голос хрипел от дыма.

В горле пересохло, глаза слепли от дыма. Я не могла ответить.

Я ползла...

Я тащила свое обгорающее тело...

Я... ползла...

Я была опустошена.

Грассхоппер встряхнул меня. Моя колыхалась, как у тряпичной куклы, когда я заморгала от ужасного воспоминания.

— Он поджег мой дом? — прошептала я, ужас сжал мои легкие.

Мое сердце разлетелось на миллионы частиц. Парень с зелеными глазами пытался убить меня?

Я вцепилась в куртку Грассхоппера, ненавидя череп, изрыгающий монеты, вышитые на толстой коже. Тут какая-то ошибка... ужасная, жестокая ошибка.

— Почему? — взмолилась я. — За что он пытался убить меня? Мы ведь любили друг друга!

Грассхоппер попятился назад, пытаясь оттолкнуть меня.

— Убери от меня руки, сучка. Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Нет, ты все понимаешь! Расскажи мне. Ты должен мне рассказать.

Каждая мышца моего тела дрожала, живот сжался, стены коридора вращались быстрее и быстрее, сжимая меня словно жестяную банку до тех пор, пока не сдавило мою голову. Слишком сильно.

Я закричала, вцепившись в свои волосы, желая разблокировать воспоминания и облегчить это состояние. Но давление только увеличивалось, нарастало и нарастало, пока каждый волосок не стал болеть, пока я не почувствовала, что глаза увеличились, а язык опух.

Я не видела. Не слышала. В моих ушах лишь пульсировал безумный ритм моего взволнованного сердца.

— Пожа... — пробормотала я.

Разрушенная всем из моего прошлого, поглотившего меня, я больше не могла этого выносить.

Я отпустила свой разум.

Я провалилась в темноту и тишину.

Пух и хлопок, вата и облака приветствовали меня, когда я постепенно приходила в себя.

Я сжала губы и скривилась от ужасного привкуса. Мой нос заложило, голова гудела от боли.

Я застонала, возвращаясь в свое тело; я поморщилась, коснувшись ребер.

Он пнул меня.

Горячие слезы наполнили мои глаза, когда я вспомнила, что произошло. Он был отвратителен с тех пор, как я приехала, но этот пинок... он говорил о многом.

Я сомневаюсь, что он понял, сколько всего он показал мне за этот короткий момент. Его гнев был безжалостным и неудержимым. Он пнул меня. Ни кровать, ни стул. Меня.

Из-за того, что я расстроила его. Я заставила его встретиться лицом к лицу с тем, о чем я только могла догадываться. Он столько всего держал в себе, что, казалось, утонет в любую секунду.

Удар шокировал меня не потому, что это было ужасным проявлением насилия, а потому, что это был крик о помощи.