Разрушение Дьявольского Акра (ЛП)

Мы так и сделали, карабкаясь так быстро, как только могли, по разрушенной земле, отмахиваясь на ходу от кучи пуль. Марнау хоть и был без ног, но мог двигаться быстрее нас, бурлящая масса под ним неслась по земле, как воронка сжавшегося торнадо.

Через мгновение к реву позади нас присоединился визг сверху.

— Мисс Буревестник! — воскликнул Джулиус.

— И мисс Ястреб! — крикнула Бронвин.

Двое имбрин снова нашли нас и кружили над головой. Мисс Крачка была из этой петли, и поэтому, по-видимому, застыла где-то в середине полета.

Мисс Буревестник и мисс Ястреб начали преследовать Марнау, бомбили его с пикирования, замедляя его на достаточно долго, чтобы мы могли оказаться на приличном расстоянии от траншей и конца ничейной земли.

Марнау остановился, чтобы прихлопнуть птиц, и промахнулся. Мы нырнули в проломленный участок колючей проволоки и добрались до линии траншей. Мисс Ястреб низко нырнула перед нами, ведя нас к пешеходному мостику, который проходил над верхушками траншей. Здесь облака пуль были густыми, как дождь, и звук их падения столкнувшись с нашими телами, когда мы бежали, был похож на звук игрового автомата, выплачивающий приз в миллион долларов.

Я посмотрел вниз, в траншею, когда мы пересекали пешеходный мостик. Десятки солдат застыли, как угрюмые статуи, с лицами, перепачканными землей и кровью, ружья изрыгали огонь.

Они были немцами, а не англичанами. Это была немецкая линия.

Позади нас раздался громкий стук. Марнау был уже близко, ярдах в пятидесяти, и догонял стремительно. Неровная земля не сильно его замедляла, да и траншеи тоже.

С неба донесся крик. Мисс Буревестник бросилась на Марнау и ударила его клювом в лицо. Он хмыкнул и увернулся, затем вывернулся и поднял руку. Он поймал мисс Буревестник, раздавил ее и швырнул в грязь.

Джулиус закричал. Себби и Енох подняли его с колен и понесли.

Она была мертва. Я никогда не видел убитых имбрин, и это зрелище едва не заставило меня замереть на месте, но я заставил себя продолжить бежать вслед за моими друзьями над траншеями. Мы не могли позволить себе потратить впустую подарок, который она нам преподнесла. Жертва мисс Буревестник замедлила Марнау, и через мгновение мы уже миновали траншеи, а он все еще пробивался сквозь последнюю стену колючей проволоки на ничейной земле.

Джулиус кричал, как одержимый, потом вырвался из рук Себби и Еноха и бросился на Бронвин. Он кричал что-то вроде «сломай их, сломай их», но прежде чем кто-либо из нас понял, что ему нужно, он сорвал костяные часы со спины Бронвин, поднял их над головой и разбил о камень.

Внезапно в животе у меня что-то сжалось, давление в ушах подскочило, и крики Милларда, кричавшего на Джулиуса, потонули в оглушительном реве, когда время снова начало двигаться.

Тысяча орудий возобновила огонь. Люди в траншеях позади нас резко развернулись. И Марнау попал в ураган летящего металла. Я видел его тело или то, что с ним стало, разорванное в клочья. Он распался у меня на глазах.

И крик имбрины — мисс Ястреб, хотя теперь я ее почти не слышал, — подгонял нас вперед. Себби и Нур собирали свет, пока мы бежали, чтобы скрыться. Джулиус упал, и его пришлось нести, на этот раз Бронвин.

Мы пробежали через задние ряды оборудования и палатки медиков, пока не наткнулись на прозрачное пятно в воздухе — петлевую мембрану — и нырнули сквозь него в мир дезориентирующей нормальности.

Глава семнадцатая

Мы переправились не на поле боя или на какое-нибудь другом поле, а на поле в маленьком травянистом парке маленького французского городка. Мисс Ястреб не последовала за нами через мембрану. Может быть, она не могла, а может быть, ей нужно было вернуться в окопы, чтобы забрать то, что осталось от мисс Буревестник. Но ее голос эхом отдавался за нами через проход в воздухе: «Я не могу пойти с вами, дети. А теперь идите, идите скорее, и поддадимся скорби тогда, когда все это кончится».

Маленькие магазинчики и домики окружали парк. Приятно зазвонил церковный колокол. Мы вообще не продвинулись на другой конец мира — только во времени — и все же мы прибыли в другую страну. Горацио надел темные очки, чтобы скрыть пустые зрачки, и на безупречном французском спросил прохожего, где можно сесть на поезд.

— Пойдемте со мной, — сказал нам Горацио. — Не думайте, не говорите. Просто идите.

Мы беспрекословно последовали за ним. Может, он и был тварью, но проявил себя таким же преданным, как и любой из известных мне странных людей. Мы поспешили вниз по улице, вдоль которой тянулись магазины. Было жарко, и мы на ходу скинули тяжелые плащи, бросив их на асфальт. Люди таращились, но недолго. Возможно, реконструкция Первой мировой войны была здесь будним явлением. Нормалы нас больше не волновали.

— Как вы думаете, он действительно мертв? — спросил Гораций, нервно оглядываясь.

— В него стреляли десять миллиардов раз, — сказал Енох. — Немцы превратили его в начинку для пирога.

— Если пули могут убить пустоту, значит, они могут убить и его, — сказала Эмма.