Разрушение (ЛП)

Я откинулась на спинку кресла и прижала руку к груди. Я слышала смех Ремингтона, пока он и Адриан трудились над домиком на дереве для Адриана. Вчера он пообещал ему, что они займутся этим сегодня.

Он любит меня?

Я старалась не позволить этим трем коротким словам свести меня с ума. Не слишком ли рано для нашего трехмесячного соглашения начать испытывать такие чувства?

— Но мы же знаем друг друга всего несколько недель.

Дом поерзал в своем кресле.

— Ремингтон просто… — он остановился на полуслове, словно подыскивая правильные слова, но в итоге закончил, — Ремингтон. Несколько недель это или несколько дней, не имеет значения.

Они оба правы насчет этого. Ремингтон именно такой. Он живет по своим собственным правилам, а не по чьим-то еще, что довольно пугающе, если позволить себе задуматься над этим слишком долго. Пугающе из-за того, что я наслаждаюсь, находясь в центре его внимания, и хочу играть по его правилам, позволяя вопросам типа «что если?» слишком часто возникать в моих мыслях. Готова ли я сделать шаг в этом направлении?

Я покачала головой, отбрасывая эти мысли прочь.

— Спасибо, что поделились, — сказала я, заставляя себя сосредоточиться на двух мужчинах. Я видела их преданность и любовь к брату так же ясно, как если бы они прокричали эти слова вслух.

Попрощавшись со всеми, Люк и Дом уехали. Я пошла наверх и сделала вид, что работаю над дизайном моделей нижнего белья. Я понимала, что Ремингтон заметит изменения в моем поведении, потому что не слишком хорошо умею скрывать чувства. Мне нужно какое-то время побыть одной, чтобы оценить полученную информацию и свои собственные ощущения.

Следующие несколько дней я оттачивала искусство оставаться спокойной. Все свое время Ремингтон уделял работе в кабинете и строительству домика на дереве вместе с Адрианом. Конечно же, мы ездили гулять по Провансу. Вчера в половине седьмого утра мы отправились кататься на воздушном шаре. Рассвет оказался изумительным, а пейзаж в золотистых и оранжевых красках осени просто захватывал дух.

По вечерам мы ласкали друг друга в патио, после того как все уходили спать, а позже тоже отправлялись в постель. Иногда он не торопился, долго ласкал меня и занимался со мной любовью так, словно впереди у него уйма времени. А иногда был очень нетерпеливым и даже отчаянным, и тогда он грубо вдалбливался в меня, трахая так, будто не может насытиться. Ремингтон может быть одинаково требовательным и щедрым, и мне это в нем очень нравится.

Сегодня мы ленились и провели весь день возле бассейна. Я нарисовала несколько эскизов нижнего белья и набросала несколько стратегий маркетинга. Я была довольна тем, как все обернулось.

Сразу же после обеда мы устроились в патио и потягивали вино. Адриан, как обычно, словно сгусток энергии носился по освещенным дорожкам, а затем падал на колени либо к отцу, либо ко мне.

Днем я позвонила родителям и сообщила, что у меня все хорошо. Только Марли я рассказала о Ремингтоне. Я не стала рассказывать родителям, потому что тут не о чем рассказывать. Это ведь временно, а я уверена, они бы начали волноваться за меня. Они и так уже достаточно наволновались, чтобы это продолжалось еще. Я заставила себя выбросить все мысли об отъезде из Франции и решила просто наслаждаться моментом.

Адриан запрыгнул мне на колени, уселся, подтянув коленки, и затем полностью сосредоточил свое внимание на мне. Боже, глаза мальчика, так похожие на глаза его отца, обезоружили меня.

Я убрала локоны с его лба одной рукой и улыбнулась ему.

— Что такое, милый?

Он поджал губы, поерзал у меня на коленях и спросил:

— Можно я буду называть тебя мамой?

Я чуть не поперхнулась вином. В горле образовался ком, и я крепко сжала бокал в руке. Краем глаза заметила, что Ремингтон замер. Я не могла посмотреть на него, потому что не хотела, чтобы он заметил, как отчаяние разрывает мое сердце.

Адриан моргнул, глядя на меня, его огромные глаза были полны беззащитной надежды.

— Ты не принесешь мне штопор из кухни, Адриан? — голос Ремингтона прервал панику, которая начала овладевать мной.

Адриан спрыгнул с моих колен и побежал на кухню.

— Селена. Мне очень жаль, что так получилось. Было глупо с моей стороны отрицать, что такое может когда-нибудь случиться, — сказал Ремингтон и его уши покраснели. — Адриан любит тебя, но я и предположить не мог, что он скажет тебе что-то подобное. Я поговорю с ним, когда он вернется.

Я сглотнула и покачала головой.

— Не нужно извиняться. У него хороший вкус, — сказала я, стараясь ослабить бурлящее вокруг нас напряжение, но прежде чем успела сказать что-то еще, вернулся Адриан со штопором, отдал его отцу, повернулся и посмотрел на меня. Боже, взгляд его глаз полностью уничтожил всю защитную стену, которой я окружила свое сердце.