Разрушение (ЛП)

— Нет. Я отправил письма одному своему другу, он офицер полиции. На них нет отпечатков пальцев. Создается впечатление, что отправитель очень сильно хочет, чтобы его не нашли, так что мы прорабатываем другие идеи.

Я сжал челюсти, пытаясь оставаться спокойным.

— Когда? Когда будут хоть какие-нибудь результаты?

Он вздохнул.

— В данный момент я ничего не могу пообещать тебе, Ремингтон. Ему придется воспользоваться другими методами, чтобы выяснить кто отправитель. Он перешлет письма эксперту по документам, чтобы тот поработал с ними. Я сделал ему несколько одолжений, и он знает насколько это важно.

Я потер шею, борясь с желанием швырнуть мобильный в стену, и сказал:

— Держи меня в курсе.

Нажал отбой и засунул телефон обратно в карман. Сел в стоящее рядом со мной кресло и обхватил голову руками. Я в отчаянии и понятия не имею, как бороться с тем, что чувствую. Не помню, когда в последний раз чувствовал себя подобным образом. Я закрыл глаза и все, что увидел, это Селена, ее страх за моего сына и меня. Но что-то еще было в ее глазах.

Убежденность.

Может быть, мне стоит бросить все это. Позволить ей уйти.

Она будет в безопасности. Адриан и я тоже.

Я поднялся с кресла, и, убедившись, что будильник включен, поднялся по лестнице и прошел мимо своей двери в комнату Адриана. Там я сел в кресло и уставился в темноту, мои мысли были в полном беспорядке из-за сероглазой женщины, которая уехала вместе с Жилем.

У меня есть два варианта: дать ей время подумать обо всем, вспомнить, как хорошо нам вместе, или забыть ее и двигаться дальше.

Принимая во внимание мои чувства и привязанность к ней Адриана, последний вариант не рассматривается. Особенно теперь, когда я понял, как многого ему не хватает. Проведенное с Селеной время открыло мне глаза. Я мельком увидел, какой могла бы стать моя жизнь, если она будет в ней. Неважно, что она здесь ненадолго. Я хочу ее в любом случае.

Глава 2

Селена

Ремингтон — человек привычки и, видимо, постоянства. Я поняла это после того, как вышла из дверей его загородного дома и уехала вместе с Жилем, а Ремингтон остался стоять возле дома и провожал нас взглядом. С тех пор он не появлялся, и я надеялась, что он не позвонит, ради своей же безопасности и безопасности Адриана. Но он не прекратил оказывать мне внимание, по-прежнему контролируя, чтобы обеды — теперь без писем с восковой печатью — доставлялись к моей двери, когда я была в отеле. Эрик тенью следовал за мной, куда бы я ни направлялась, и я часто видела, как его высокая фигура мелькает где-то рядом, неважно как усердно он старался скрыть свое присутствие. Может, он намеренно показывался мне, чтобы я чувствовала себя в безопасности. Я была не против. Я все еще была потрясена последним письмом, которое получил Ремингтон, и ценила то, что он считал необходимым оберегать меня.

Я очень старалась не вспоминать его голос, лицо, смех, но в действительности оказалось, что это чертовски сложно, особенно учитывая то, что он был первым мужчиной, с которым я была кроме Джеймса. Я испытывала к нему нечто гораздо большее, чем просто симпатию. Воспоминания о его руках, его запахе надежно запечатлелись в моем мозгу, в моих костях.

Прошлым вечером, вернувшись с пробежки, я увидела его. Он стоял у стойки администратора и беседовал с одним из своих сотрудников. Я сразу же поняла, когда он заметил меня. Как я могла не понять? В его глазах вспыхнуло пламя, спиной я чувствовала, как он провожал меня взглядом до лифтов. Как только я шагнула внутрь и повернулась лицом к дверям, наши взгляды встретились. Я успела увидеть в них муку, боль, голод и, наконец, решимость, прежде чем его взгляд стал бесстрастным, и двери лифта закрылись. Из того немногого, что мне известно о Ремингтоне, он не из тех, кто отступает и пускает все на самотек. У него свой собственный курс, и он еще вернется. Это только вопрос времени.

Всякий раз, когда я прокручивала список контактов в своем телефоне и видела его номер, мои пальцы зависали над ним, их покалывало от желания позвонить ему или отправить смс. Затем я вспоминала содержание письма, угрожающего мужчине и его сыну, которые стали далеко не безразличны мне. Никогда еще мой разум и сердце не испытывали столь противоречивых чувств.

Я позволила своим чувствам расцвести, очарованная его страстью, безрассудной личностью, и тем, как он заботится о своем сыне, несмотря на то, что его собственный отец был отвратительным мудаком. Предполагалось, что у нас будет короткая интрижка, но что-то в Ремингтоне притягивало меня к нему. Возможно, проблески печали, которые иногда прорывались сквозь его уверенную внешность, являлись тем, что притягивало меня. Добавьте Адриана к этой смеси, и я попала. Возможно, с помощью мальчика я хотела восполнить свою потерю. Я уже не уверена ни в чем.

Мне нужно находиться как можно дальше от них двоих.

Упади семь раз, но встань восемь. Я постоянно повторяла эту японскую пословицу, которую твердила мне моя мать, когда я приходила в себя после развода. Эти шесть слов были обещанием самой себе.