Разрушение в школе Прескотт (ЛП)

Позже этим же днем, когда Бернадетт увидела меня в коридоре, она обошла меня стороной, и я замер, оборачиваясь, чтобы посмотреть на нее через плечо. Она думает, что еда знаю, кто она. На самом деле я превратился в гребанного сталкера, мои глаза преследовали ее даже тогда, когда она думала, что никто не смотрит.

Мои губы изогнулись в улыбке, когда я отвернулся, вспоминая день, когда я протянул маленькие ручки маленькой девочке и затянул ее в магический язык танца. Слова тяжело мне даются, но тело…тело может многое сказать молча.

Откинув капюшон, я блокирую голоса сомнений, страхов и сожалений. Так я становлюсь спокойней, он скрывает меня в моем собственном мире, где я капитан своей судьбы.

— Ты снова туда ходил? — спросил Вик, и я кивнул, оборачиваясь, чтобы посмотреть на него, когда он прислонился к шкафчикам рядом со входом в школу Прескотт.

Я ничего не сказала, когда он смотрел ей вслед. Повернулся ко мне только, когда она ушла.

— Есть что-то, о чем мне стоит знать?

— Совсем ничего, — сказал я, но это правда.

Потому что с каждым днем Бернадетт тонет и тонет. Чем сильнее она борется, тем глубже эта борьба проникает в ее кости. Это лишь вопрос времени, когда оболочка вокруг ее невинности станет настолько острой, что разрежет ее.

Однажды она присоединится к нам. Даже если бы хотели обратного. Мы можем попытаться, но в конце концов вы должны принять неизбежное.

— Хорошо, — сказал Вик, но в его голос я мог это расслышать.

Он хотел ее, и он не собирается ее отпускать.

Мне нормально, потому что я тоже не хочу ее отпускать.

Никогда.

* * *

Восемнадцатое ноября, сейчас…

Бернадетт Блэкберд

В понедельник в школе мальчикам удалось меня удивить.

— Сегодня мы намерены разобраться с Ванном, — единственное, что мне сказали, когда Аарон и я подъезжали к школе, где нас уже ждал Оскар.

Мы заходим в школу Прескотт, как обычно, проходим через металлоискатели, обходим немецких овчарок… Я почти — заметьте: почти — упускаю Хаэля, сующего пачку денег полицейскому в кампусе. Я не задаю никаких вопросов, стараясь не отставать, пока мы всей группой движемся по коридору.

Ванн видел, что мы идем, но не изменил свой маршрут по коридору, словно он считает, что эта патовая ситуация, в которой мы находимся последние несколько недель, навсегда. Он думает, что статус Тинга защитит его.

Он ошибается.

Когда мы проходим мимо, Каллум отсоединяется от нашей группы и обхватывает рукой шею Ванна, беря его на удушающий без особых усилий. Его глаза расширяются, пока он боролся, тихо моля Медсестру Уитни помочь ему, когда она вышла из медицинского кабинета…и развернулась.

Мы вместе бросились в ее офис, и Аарон запер за нами дверь.

— Что вы со мной делаете? — спросил Ванн, кашляя и сплевывая, когда Каллум отпускает его и хрустит своим костяшками в маниакальной манере. Если цель этого шага внушить страх, то это сработало. Я могла чувствовать ужас Ванна, как волк может унюхать кролика по феноменам его жалко скрывания.

— О, Ванн, да брось, — сказал Вик, запрыгивая на пустой белый стол в центре комнаты. Он кладет локти на колени, а руками обхватывает лицо. — Ты на самом деле думал, что можешь прийти в дом Аарона в Хэллоуин и уйти нетронутым? Мы очень серьезно относимся к своей частной жизни.

Аарон берет пару болторезов, которые лежат на столешнице из нержавеющей стали. Они выглядят так не к месту в школьном медкабинете. Я уверена, они здесь не случайно.

Скотт сразу же замечает болторезы, и весь цвет исчезает с его лица.