Разрушенная

— Садись, секретный агент Люси. Очень скоро ты увидишь, куда мы едем. — Он улыбается, а ноги мои вдруг прирастают к земле. Я вспоминаю, как в школе миссис Медуэй говорила, что нельзя ходить с людьми, которых не знаешь. Но я знаю папу, а этот человек отвезет меня к нему. Значит, все в порядке, разве не так?

Он кивает, словно слышит мои мысли.

— Все прекрасно, Люси, мы поедем прямо к твоему отцу. Он хотел сам прийти, но за ним следят. Поэтому последние несколько дней ему приходилось скрываться.

Если он знает, что папа скрывается, тогда все это похоже на правду. Я залезаю в машину, он захлопывает дверцу. Усаживается на водительское место, и на дверце с моей стороны щелкает блокировка. Когда мы трогаемся, я смотрю через окно назад, на камни, пытаясь справиться с чем-то похожим на панику, твердящим, что больше я их не увижу.

ГЛАВА 17

Перед нами в ее кабинете разложены рисунки. Учительница ИЗО улыбается:

— Трудная часть работы. Какие, как ты думаешь?

Стараюсь собраться после бессонной ночи и болезненных воспоминаний. Иногда мне хочется, чтобы они остались в тайниках памяти. Чувствую себя обессиленной и уязвленной, словно истекаю кровью на глазах у всех, и удивляюсь, что никто не замечает моих ран. Неужели папа это сделал? Заманил меня своей запиской? Писал ли он ее сам или это я так думаю из-за назначенного места и содержания записки?

— Райли?

За стенкой ждут юные художники. Возвращаюсь к действительности.

— Выбрать нелегко, но из всех я бы остановилась вот на этих, — говорю я, показывая на пять карандашных рисунков.

Учительница выбирает понравившиеся ей, мы сравниваем, и, наконец, она откладывает три лучшие работы. Мы возвращаемся в шумную классную комнату, и ученики четвертого класса умолкают. Она показывает лучшие рисунки, не забывает похвалить и остальные работы. Победители счастливы, некоторые дети разочарованы. Интересно, я была такой же? Радовалась бы я, если б победила?

Она показывает на работы победителей прошлого года, все еще висящие на стене, и я замечаю, что ими открывается целая галерея, идущая по стенам вокруг комнаты. Победители школьных конкурсов разных лет.

Позже, когда дети собирают сумки и уходят на обед, я иду вдоль стены и рассматриваю рисунки.

И замираю перед пейзажем. Дети Гор. Серые валуны Каменного кольца у горы Каслригг написаны тонко, со скрытым внутренним движением: они танцуют. У гор за ними угадываются смутные лики, они с улыбкой смотрят вниз, на своих детей. На первый взгляд движение и персонификация не угадывается. Но пристальный взгляд обнаруживают их. В нижнем углу надпись маленькими буквами: Люси.

Краем сознания отмечаю движение за своей спиной, но сейчас оно не имеет значения. Я уже не здесь, в моей руке карандаш, я прячу лица в тенях и текстуре камня.

— Восхитительно, правда? — звучит голос у меня над ухом. Я молчу. — Видишь? — Учительница показывает мне секреты рисунка.

Не выдерживаю и спрашиваю:

— Что стало с этой девочкой, Люси? Она продолжила рисовать и стала художницей?

— Не знаю. Она пропала, — отвечает учительница и быстро уходит.

Она пропала или ее украли? Она забралась в машину по своей воле.

В конце дня не могу с собой справиться: бегу вверх по дорожке, ведущей к Каслриггу. Теперь мне понятны чувства, связанные с посещением этого места, стремление побывать здесь, смешанное со страхом.

Прежде это было только наше место, мое и папино. Я сумела увидеть магию танцующих камней; в лучах предзакатного солнца угадала скрытые лица в далеких линиях и светотенях на склонах гор и перенесла их на рисунок. Начинаю пересчитывать камни, как и несколько дней назад, но сбиваюсь. Когда дохожу до четырнадцатого, по спине пробегает озноб. Я почти уверена, что сейчас зашумит машина, я подниму глаза и увижу идущего ко мне доктора Крейга. Кем бы Крейг ни прикидывался в тот день, он оказался именно тем доктором из АПТ, намеренно расщепившим мое сознание.

Я видела не просто сон. Кирпичик за кирпичиком выпадают по одному из стены, и я вспоминаю тот день. Записка оказалась подлинной, но папа ли ее писал?