Разрушенная

Он больше не беззвучный шпион. Он бросается к двери и вскоре оказывается по ту сторону стены, с бабушкой и мамочкой, и голоса их звучат настолько громко, что больше не нужно прислушиваться, скорчившись у решетки.

Глава 16

— С тобой все в порядке? — интересуется миссис Медуэй, когда на следующее утро я вбегаю в приемную. Я ухитрилась избежать разговора со Стеллой за завтраком, мне еще надо подумать над тем, что она говорила вчера вечером. И над сном, который потом увидела. Мой отец… он знал. Он был там, когда я подслушивала их разговор. Раньше что-то подавляло мои воспоминания о его присутствии. Я не хотела вспоминать об этом. Не хотела видеть, какими стали его глаза, когда он узнал правду.

Может, Стелла права?

— Ты бледна. — Миссис Медуэй кладет мне руку на лоб.

— Я прекрасно себя чувствую, правда.

Она придвигается ближе:

— Мэдисон из кафе была твоей подружкой, не так ли?

Чувствую себя виноватой. Я и не вспоминала о ней после вчерашнего разговора со Стеллой. А потом видела сон, после которого не могла заснуть и несколько часов сидела, уставившись взглядом в стену.

Миссис Медуэй неправильно понимает мое молчание.

— Городок у нас маленький. Вести разносятся быстро. Как ты относишься к тому, чтобы сегодня поработать в канцелярии? Надо разобрать кучу бумаг. Но если хочешь подремать в уголке, тоже можно.

Так я оказываюсь в уединенном закрытом кабинете. Здесь шкафы с рядами выдвижных ящиков, классифицированных по годам, по именам учащихся в алфавитном порядке, и корзины с документами, которые нужно разобрать. Миссис Медуэй объясняет мне систему; удивительно, что записи здесь хранятся на бумаге, а не в компьютерных файлах. Она касается пальцем носа и подмигивает:

— Бумажные документы недоступны хакерам.

Миссис Медуэй уходит, а я наскоро просматриваю кучу бумажек из первой корзины: больничные листы, назначения. Рабочие заметки. Результаты тестов. Приступаю к разбору с самого верха, нахожу папку для каждого документа, рассовываю их и радуюсь, что можно заняться чем-то бездумным. Но чуть погодя отодвигаю корзину в сторону.

Шкафы с классами текущего года стоят впереди, а что за ними? Я заглядываю дальше. Там шкафы с личными делами всех учеников — год за годом, десятилетие за десятилетием, с того самого дня, как около тридцати лет назад школа была переименована и открыта заново.

Должны быть и ящики с годами, когда я здесь училась. Смотрю на дверь — закрыта, заперта, тихо. 2047–2048 учебный год — мой последний в этой школе. Нахожу нужный шкаф, вытягиваю ящик с пометкой А — Л, ищу документы Люси Коннор, но впустую.

Погоди минутку. Астрид, моя бабушка, тоже Коннор, и фамилия Стеллы — Коннор. Может, раньше у меня была фамилия папы, а потом они ее заменили? Как его звали? Дэнни, значит, Дэниел. Я опускаю плечи, закрываю глаза, упираюсь лбом в холодный металл шкафа и прошу его поведать мне свои секреты. Стараюсь отпустить мысли в свободное плавание, но ничего не выходит. В раздражении принимаюсь просматривать все подряд, начиная с «А», но понимаю, что это растянется надолго.

Возвращаюсь к своим папкам, и утро, наконец, заканчивается. На обеденный перерыв покидаю канцелярию и брожу по площадкам возле школы.

Все они огорожены забором слишком высоким, чтобы десятилетняя девочка могла перелезть без лестницы. На единственных воротах установлен электронный замок; он закрыт, необходимо знать код, который наверняка не известен учащимся.

Холодно, но на земле лежит снег, с ним можно поиграть, и на площадках много детей; лепят снеговиков, играют в снежки. Один снежок, просвистевший мне прямо в голову, я замечаю слишком поздно и не успеваю увернуться. Подходит учительница, кричит на детей, велит прекратить.

Я выбираю снег из волос.

— Все нормально? — интересуется она.

— Прекрасно, — отвечаю я и прислоняюсь к воротам.

— Ты одна из новых обучающихся, не так ли?

— Пробую стать ею, — говорю в ответ.

— Ну и как, нравится?

— Очень даже. — Внимательно ее разглядываю. — Пока не сказала, вы не знали наверняка, кто я. Здесь может прогуливаться любой желающий?

Она качает головой.

— Здесь камеры, — объясняет она и показывает: одна у ворот, другие на здании, несколько на деревьях. — Охрана точно знает, кто ты, но я могу и не знать. А ворота запираются.

— Так всегда было?

Учительница пожимает плечами.

— Миссис Медуэй помешана на безопасности. — Она оглядывается — самые ближние к нам мальчишки слишком далеко, чтобы услышать, — но все равно понижает голос: — С тех пор как из школы пропала девочка. Лет шесть или семь назад.

— Вот как? По-моему, я что-то об этом слышала. Как ее звали? — спрашиваю я, стараясь, чтобы голос звучал беззаботно и легко, а сама изнываю от желания услышать свое настоящее имя.