Разрушенная (ЛП)

— Ну что, готов идти? — спросила она, поднимаясь. Ее платье не просохло, и несмотря на то, что в джунглях было тепло, девушку немного знобило, и поэтому ее вполне устраивало солнце, взявшее курс на зенит. Каз снова надел рубашку, хотя та стала прозрачной из-за того, что насквозь промокла.

Они поплелись к деревьям. Ее тело отяжелело от голода и усталости, и она шла гораздо медленнее, чем накануне. Каз, похоже, сам не горел желанием двигаться быстрее. Он шел рядом с ней, опустив глаза в землю.

Солнце поднималось все выше. Она часто ловила на себе его взгляд. Она понимала, что он что-то обдумывал, пытался найти нужные слова, поэтому терпеливо ждала.

Наконец он открыл рот и тихо спросил:

— Почему ты выглядела такой испуганной в день нашей свадьбы?

— Что? — Она не смогла скрыть удивления в голосе.

— В день нашей свадьбы. Ты была в ужасе. Я думал, это потому, что Мэри не знала меня, потому нервничала, выходя замуж за незнакомца. Но ты же все спланировала заранее. Почему ты так нервничала?

Она крепко сжала свое ожерелье.

— Я все равно выходила замуж за незнакомца несмотря на то, что сама придумала план. Я не знала, как себя вести и что говорить. Я была в ужасе от предстоящей ночи, потому что я никогда…

— О.

— Кстати, спасибо тебе за это. Было очень мило с твоей стороны не предполагать, что я буду готова переспать с тобой прямо после свадьбы.

— Ну для меня ты тоже была чужой, и я не особенно надеялся, что это случится сразу же после того, как родители заявили бы, что брак состоялся.

На ее губах заиграла улыбка.

— Здравая мысль.

— А ты вообще задумывалась о том, чтобы рассказать, кто ты на самом деле такая? Мы довольно часто говорили про руинцев, и ты знала, что у меня отличная от моего отца точка зрения по поводу руинцев. Ты когда-нибудь думала над тем, как бы я поступил, узнай кто ты такая?

— Каждый день, — не задумываясь, ответила она. — Особенно после того, как ты попытался спасти Дэмиана. Я гадала какой могла бы твоя реакция.

— И все же не рассказала.

— Как видишь. — Она помолчала, а потом спросила: — А что бы ты сделал?

Он потянул себя за пальцы, хрустнув костяшками.

— Ну, не знаю. Может быть, смог бы тебя выслушать. — Он покачал головой. — А может, и нет. Я очень разозлился, когда мама показала мне ту картину. Но могло бы быть по-другому, если бы это исходило от тебя.

— Прости, Каз. — Ее голос был напряжен, и он ничего не смог с собой поделать, и поверил, что она произнесла эти слова искренне. — Я буду сожалеть всю оставшуюся жизнь о том, что сделала с тобой.

— И когда я… — Он умолк.

— И когда ты что?

Он прочистил горло.

— Ничего.

— Ты можешь спрашивать меня о чем угодно, Каз. Я отвечу честно.

Он глухо усмехнулся, и пнул камешек.

— Честно, значит?

Она сглотнула, глядя, как камень покатился по земле. Она заслужила это, но ей все еще хотелось крикнуть ему, что она была честна во многих вещах.

Он засунул руки в карманы, а потом вынул их, и нахмурил брови. Он схватил ее за руку, заставив обоих остановиться.

— А я вообще тебе нравился? Потому что ты вела себя так, будто я тебе нравился, а потом оставила, чтобы я погиб. — Его голос дрожал. — Ты даже не пыталась предупредить меня.

Она открыла рот, но из него вырвался лишь странный звук. Конечно, он был прав.

— Короче, или я идиот, или ты и правда что-то ко мне испытывала, — произнес Каз прежде, чем она успела вымолвить хоть слово.

— Ты…

— Но если ты просто притворялась, что я тебе нравлюсь, потому что…

— Разумеется, я не притворялась! — сами собой вырвались из нее эти слова. По щекам разлился жар.

Каз было открыл рот, готовый ответить, но неожиданно резко закрыл его.

Она прочистила горло. Она и так уже ужасно опозорилась, так что хуже уже быть не могло.

— В общем так, я собиралась не обращать на тебя внимания. Будто ты пустое место, но это очень трудно. Каз, я никогда не притворялась, что испытываю к тебе чувства. Они были настоящими, и уж точно не были частью плана. — В горле образовался комок, и она сглотнула. Голос ее дрожал. — Я должна была предупредить тебя о нападении. И должна была доверять тебе. Прости.

Он стоял неподвижно, пристально глядя на нее. Она либо испытывала облегчение, избавившись от этой мысли, либо надеялась, что земля разверзнется и поглотит ее целиком. И судя по ее лицу, она бы предпочла последний вариант.

А потом его рука потянулась к ней. Он схватил ее за талию и грубо притянул к себе. Ее грудь ударилась о его грудь, и его глаза горели огнем, когда он приблизил свой рот к ее губам. Она обхватила пальцами его рубашку и приподнялась на цыпочки.

Он поцеловал ее так, словно она вот-вот выскользнет из его объятий. Его губы были горячими и настойчивыми, его руки лежали на ее спине и прижимали ее к себе. Она запустила пальцы в его волосы, и каждая частичка ее тела растворилась в нем без всякой надежды на возвращение. Даже после того, как он отстранился, она оставляла на нем частички себя, и ни одна из этих частичек не суждено было вернуться к ней.