Разрушенная невеста

   Расставание Маруси и ее мужа с Долгоруковым было самое родственное, нежное. При прощании с дочерью князь Алексей Григорьевич был сильно взволнован, на глазах у него видны были слезы. Он, не стесняясь присутствием своих семейных, несколько раз принимался обнимать и крестить Марусю, а она, заливаясь слезами, целовала его руки.

   -- Князь Алексей Григорьевич, успокойтесь, может быть, мы и опять скоро с вами свидимся, -- заметя слезы старика Долгорукова, сказал Левушка.

   -- Нет, нет. Мне уж больше не видаться с вами в этой жизни, -- дрогнувшим голосом промолвил князь Алексей.

   Предчувствие не обмануло его: спустя года три после отъезда Маруси старый князь умер.

   Так же горько плакала княгиня Наталья Борисовна, расставаясь со своей тайной родственницей Марусей.

   Невесел был и князь Иван.

   -- Прощай, Маруся, храни тебя Бог! Левушка, прости, с тобою мы едва ли свидимся. Увидишь моих недругов, скажи им, что я не помню зла и охотно прощаю их. Прощайте, мои милые, сердечные. -- И молодой князь Иван попеременно обнимал и целовал Марусю и ее мужа.

   Только княжна Екатерина холодно простилась с отъезжавшими, причем не утерпела, чтобы не уколоть отца и брата.

   -- И откуда вы таких нежностей набрались, что плачете при расставании с людьми, вам совсем чужими? Давно ли вы стали такими добрыми да нежными? -- с полупрезрительной улыбкой проговорила она.

   Левушка Храпунов пробыл в безлюдном Березове ровно десять суток и простился с ним навсегда. Он уехал в Москву со своей милой Марусей.

   В Москве молодые муж и жена пробыли недолго; они лишь посетили старуху Марину, которая все жила в своей хибарке близ Тверской заставы.

   Старая цыганка чрезвычайно обрадовалась приезду своей внучки, так как никак не ждала ее. Маруся, уезжая с Долгоруковыми в добровольную ссылку, прислала своей бабушке сказать, что едет далеко-далеко, в ссылку со своим отцом князем Алексеем Григорьевичем. Поплакала старая Марина, погоревала по своей внучке, по ее "судьбине разнесчастной" и даже отчаялась когда-либо увидаться с Марусей, а она тут как тут!

   Отдохнув с дороги у Марины дня три, Левушка с женою стал собираться в усадьбу своего дяди.

   -- Куда спешите? Или Москва прискучила? Погостите, побудьте со мною! -- упрашивала Марина внучку и ее мужа.

   -- У тебя, бабушка, погостили, теперь надо погостить у дяди, наш приезд обрадует его, -- проговорил Храпунов.

   -- Ведь мы ненадолго, бабушка, едем... скоро опять к тебе вернемся, -- успокаивала старуху Маруся.

   -- А ларец, что у меня спрятан, с собою возьмете? -- спросила у Храпунова Марина.

   -- Пусть у тебя хранится.

   -- Хоть он и спрятан у меня в подполье, зарыт, а все же я боюсь. Ну, не дай Бог, случится пожар, либо грабители нагрянут? Право, взяли бы его с собою... Мало ли что может случиться!

   Но ни Храпунов, ни его молодая жена не решались взять ларец с собою из опасения быть ограбленными в дороге. В ларце было много драгоценностей и золотых монет.

   Проводив внучку и ее мужа, Марина решилась поглубже зарыть ларец. Для этого она ночью, при слабом свете ночника спустилась в подполье, отрыла ларец, вырыла яму еще глубже, опустила в нее ларец с драгоценностями и закопала снова. Она нарочно выбрала для этой работы ночь, чтобы никто не помешал ей или не увидал. Но старуха ошиблась в расчете -- за нею зорко следил сыщик Пимен Терехин.

   Это был один из многочисленных агентов начальника тайной канцелярии Андрея Ивановича Ушакова, и ему было поручено следить за действиями и поступками офицера Храпунова. Хотя последний был выпущен из тюрьмы по приказу государыни, но от постоянного надзора не был освобожден. Ушакову было известно, что Левушка ездил в Березов к опальным Долгоруковым и привез оттуда какую-то молодую женщину, которую выдает за свою жену. Однако эта поездка к Долгоруковым показалась начальнику тайной канцелярии очень подозрительной, и он приказал усилить надзор за Храпуновым.

   Пимен Терехин узнал, куда поехал Левушка с женою, и стал следить за Мариной, которую считал сообщницей Храпунова, а также и ссыльных князей Долгоруковых. Он стал ходить около хибарки Марины, и ему показалось очень подозрительным, что, несмотря на поздний час, старуха не ложилась и что в хибарке виднеется огонек. Подойдя к оконцу, Терехин увидел, как Марина взяла скребок, отворила дверцы подполья и стала рыть землю.

   "Что это она делает? Уж не деньги ли, старая ведьма, зарывать вздумала?" -- подумал сыщик и стал наблюдать.

   Он видел, как старая цыганка с трудом подняла из ямы ящик, внутри которого находился ларец с драгоценностями, подаренный Марусе Долгоруковыми, как опять стала рыть и как, вырыв яму поглубже, опустила туда ящик.

   "Что это значит? Старуха зарыла с чем-то ящик... Неужели с деньгами? Быть не может... Уж очень он велик... А нет ли здесь каких-нибудь таинственных бумаг, писем?.. Ну, да это я скоро проведаю", -- решил Терехин и не преминул донести своему начальнику о наблюдении за старухой Мариной и о том, что он видел в хибарке.

   -- Так ты думаешь, старуха неспроста запрятала в землю ящик? -- спросил у него Ушаков.