Разрушенный

— Я спортивный психолог, что означает, что я специализируюсь на высокопоставленных клиентах, которые имеют дело со стрессами, не свойственными обычному человеку. Я работал с НФЛ и НБА. Хотя я новичок в Формуле-1, могу заверить тебя, что теперь я буду смотреть ее по воскресеньям.

Что ж, похоже, у Тома есть кое-какие верительные грамоты.

— Потрясающе.

— Итак, как ты думаешь, почему ты здесь? — Он сцепил руки вместе.

— Потому что Коннор в настроении, чтобы ему надрали задницу.

Том поднимает бровь.

Я продолжаю.

— И если ты не в курсе, я не хочу здесь находиться. Это самая большая трата часа, когда у меня и так мало времени.

— Принято к сведению. Я лишь надеюсь, что со временем ты начнёшь получать удовольствие от наших совместных сеансов. Моя работа заключается в том, чтобы помочь сделать твое время с Ф1 легче, а не труднее. — Его улыбка достигает глаз.

— Моя жизнь была бы проще, если бы меня не заставляли делать это каждую неделю.

Том наклоняется вперед в своем кресле, его взгляд смягчает мой дискомфорт.

— Я понимаю, что это не совсем то, чего ты хочешь. Никто не любит, когда его принуждают к чему-то, особенно к тому, что требует высказывать свои личные мысли незнакомому человеку. Если ты не возражаешь, я спрошу, что в этом процессе кажется вынужденным?

— Коннор заставил меня. Буквально. Это прописано в моем контракте. — Я дергаю себя за волосы.

— Хотя это часть твоего контракта, все, о чем ты хочешь говорить, зависит от тебя. Есть ли вообще что-то, что ты хотел бы получить от посещения этих еженедельных сессий?

— Кроме того, чтобы выжить в течение часа под твоим микроскопом?

Том усмехается.

— Я здесь для всего, что тебе нужно. Моя работа заключается не в том, чтобы оценивать тебя, а в том, чтобы помочь тебе справиться с серьезными стрессами — как на трассе, так и в жизни.

— Звучит заманчиво. — Звучит как кошмар, но Том не должен знать об этом.

— Если ты не против, я бы хотел поставить некоторые цели для лечения. Это то, что я делаю со всеми своими клиентами.

— Легко. Цель 1: выжить в этом сезоне. Цель 2: надрать задницу всем остальным. Цель 3: выиграть еще один чемпионат мира.

Он наклоняет голову.

— Все твои цели связаны с Формулой-1?

— Разве в этом есть что-то плохое?

— Нет, это типично для спортсменов. Возможно, твои цели изменятся, когда ты посетишь больше занятий и станешь чувствовать себя со мной более комфортно.

— Отлично. — Я прислоняюсь головой к дивану и начинаю считать потолочные плитки.

— Это твой час, когда ты можешь делать все, что хочешь, и говорить все, что чувствуешь, Джакс. Воспользуйся этим или молчи.

— Ты не заставишь меня говорить? — я скрещиваю руки.

— Возможно, я задам тебе несколько вопросов, но у тебя есть право отказаться от них. Как я уже сказал, это твой час, и ты можешь сделать из него все, что захочешь.

— Тогда я предпочитаю молчать, большое спасибо.

— Очень хорошо. — Том держит свое слово и молчит до конца нашего сеанса. Каким-то образом час проходит быстрее, чем ожидалось, и я считаю потолочные плитки, чтобы скоротать время.

— В то же время на следующей неделе? — Том протягивает мне свою ладонь, когда я выхожу из комнаты.

Я беру ее и хорошенько встряхиваю.

— Конечно. Не то чтобы у меня был выбор.

— У всех нас есть выбор в жизни. Ты сделал выбор не говорить, как и я сделал выбор молчать. Ошибка людей в том, что они думают, что у них нет других вариантов. Альтернативы есть всегда, просто они не всегда самые простые.

Я стараюсь занять себя в ночь перед тренировочными заездами Гран-при Испании. Среди попыток — тренировки, приготовление ужина на маленькой кухне, непригодной для чего-либо, не взятого прямо из морозильной камеры, и просмотр эпизода телешоу, рекомендованного моей мамой. Очевидно, что последняя попытка была глупым решением, поскольку Елена присела на маленьком диванчике рядом со мной и заявила, что ей нравится это шоу. Моя попытка держаться от нее подальше провалилась.

Я вижу, что ты сделала, мама.

На протяжении всей ночи я стараюсь не обращать внимания на взгляды Елены в мою сторону. То, как она прикусывает нижнюю губу, говорит о том, что она так же, как и я, старается сосредоточиться на шоу. Моя надежда на то, что она не заговорит, исчезает, когда она открывает рот, отпустив нижнюю губу, которую она прикусила.

— Могу я задать вам вопрос? — ее мелодичный голос притягивает мое внимание.

— Нет. Я хочу посмотреть, что будет дальше. — Netflix предает меня, спрашивая, хочу ли я продолжить просмотр.

Вселенная действительно ненавидит меня. Это официально.

— Да ладно. Что плохого в одном вопросе? — Она поворачивается ко мне.

— От человека, который зарабатывает на жизнь тем, что задает трудные вопросы? Все. К тому же, я хочу знать, нашли ли они еще один ключ к сокровищам.

— Ты боишься? — поддразнивает она.

Я издаю принужденный смешок.

— Чего?

— Ответить на вопрос или два.

Я поднимаю бровь.

— Так теперь это два вопроса?

Она одаривает меня лучезарной улыбкой.

— Я торгуюсь.

— Я не согласился даже на один, не говоря уже о двух.