Разрушенный

— Самая большая. — Я поворачиваюсь. Моя грудь прижимается к его груди, вызывая у него легкий вздох.

— Может быть, я вас познакомлю. — Джакс смотрит через мое плечо, возится с плеером. Начинает играть песня «I'm a Mess».

— Не может быть, — визжу я.

— Я не должен ревновать к этому рыжему ублюдку, но теперь я ревную. — Его улыбка должна отправить меня в бегство. Она необычна для него, невозмутима и соблазнительна.

Я хочу больше его улыбок и больше этой его стороны, беззаботной и счастливой.

Он делает движение, чтобы притянуть меня к себе, но я уклоняюсь от него, одаривая его собственной озорной улыбкой.

— Ты не можешь отказаться от такого предложения из-за ревности.

— Никаких отказов? — он негромко усмехается.

— Никаких отказов, — повторяю я, проходя в другую часть его комнаты, где на полках стоят трофеи и фотографии. Одна фотография выделяется, и я хватаю ее. Подросток Джакс улыбается в камеру, не обращая внимания на татуировщика позади него, а Вера сидит рядом с ним и дуется.

— Мама там притворяется. Это она подписала разрешение на то, чтобы я сделал свою первую татуировку до восемнадцати лет.

— Правда?

— О, да. Она даже выбрала мою первую татуировку. — Джакс выхватывает рамку из моих рук, его пальцы касаются моих. Прикосновение посылает ток энергии вверх по моей руке.

— Не может быть.

— Да. Тогда я думал, что это неловко, но я люблю ее, потому что она напоминает мне о ней.

Мое сердце грозит растечься лужицей у ног Джакса.

— О какой? — я хватаюсь за ту же руку с фотографии, перебирая бесчисленные татуировки, которые у него есть.

— Спорим, ты не сможешь угадать, какая именно, — поддразнивает он.

— Угадаю. — Я придирчиво изучаю татуировки на его руке. К концу моего исследования я застряла между двумя вариантами. Я следую своей интуиции, останавливая палец на той, которую, как я думаю, выбрала его мама. — Вот эта. Определенно. — Его тело вздрагивает, когда мой палец проводит по чернилам, вызывая у меня улыбку. Эта татуировка не соответствует мрачной тематике других его татуировок. Красивый цветок выделяется на фоне других его призрачно красивых рисунков, начиная от мрачного жнеца и заканчивая надгробием. Можно с уверенностью сказать, что у него есть жуткая тематика.

— Жаль, что ты не уточнила, что произойдет, если ты выберешь правильно.

— Что? — кричу я. — Я угадала правильно? — я пускаюсь в победный танец, кружась по кругу, заставляя свое платье кружиться вокруг меня.

Джакс ухмыляется.

— Да. — Он проводит указательным пальцем по татуировке в виде бумажной розы, сделанной из нотных листов. — Откуда ты знаешь?

— Честно говоря, другие твои татуировки немного…

— Депрессивные?

— Я бы так не сказала… В конце концов, у тебя есть бабочка.

Он смеется про себя.

— Я выбираю свои татуировки в зависимости от настроения.

— Типичный Близнец.

Он откидывает голову назад и разражается смеха. Когда Джакс выглядит таким же невозмутимым, как сейчас, это сбивает меня с толку. Улыбающийся подросток на фотографии — это далеко не тот человек, которого я узнала за последние несколько месяцев.

— Когда ты узнал о диагнозе твоей мамы? — спросила я.

Его взгляд устремляется на фотографию в его руках.

— В двадцать один. Они знали об этом раньше, но не говорили мне, пока не почувствовали, что я смогу справиться с новостями.

Моя рука обхватывает его бицепс. Я потираю большим пальцем круговые движения, желая успокоить его.

— Мне жаль. Я представляю, как тебе тяжело, ведь она одна из самых классных людей, которых я когда-либо встречала.

— Она самая лучшая. Руки вниз, мой самый любимый человек.

Я не могу остановить свои глаза от слез.

— Почему ты так смотришь на меня? — он поднимает бровь.

— Потому что под всеми татуировками и сварливостью, ты неплохой парень.

— Елена… — Он вздыхает, избегая моего взгляда.

— Выслушай меня. Возможно, ты принимал плохие решения. Вообще-то, подожди — ужасные решения. Но это не делает тебя плохим человеком. Ты можешь стать лучше. Никто тебя не остановит.

— Никто, кроме меня.

— Именно. Что довольно глупо, если ты действительно думаешь об этом.

— Ты не говоришь. Скажи мне почему. — Уголок его рта приподнимается в ухмылке.

— Да. Ты взрослый человек, и только ты можешь решить, что для тебя лучше. Если бы я была на твоем месте, я бы сочла утомительным постоянно поддерживать такой грубый внешний вид.

— В отличие от твоей версии «срать радугой»?

— По крайней мере, в конце есть горшок с золотом. — Я ухмыляюсь ему.

— Не начинай желать того, чего не может быть.

Он выдыхает, когда я провожу рукой по его груди, позволяя пальцу провести по его мышцам.

Мое здравомыслие временно покинуло особняк площадью десять тысяч квадратных футов.

— Это уже происходит. Ты меняешься.

— Не заставляй меня доказывать тебе обратное.

Я смеюсь.

— Если тебе приходится прилагать усилия, чтобы стать хуже, значит, ты доказываешь мою правоту.

— Я пытался предупредить тебя.

— Ну, то, что ты покупаешь мне ночники, еще не говорит о том, что ты хочешь меня избегать, не так ли?

Его глаза вспыхивают чем-то нечитаемым.

— Я не хотел снова просыпаться от твоих криков.