Разрушенный альфа (СИ)

Но он не может сдержать легкой улыбки, которая появляется на его лице.

Он будет ее первым и единственным.

— Я позабочусь о тебе, — мягко обещает он. — Тебе больше не нужно бояться.

Возможно, немного испугается, если она узнает, насколько глубоко простирается его одержимость ею.

Но уже слишком поздно.

Бри обнажила перед ним свою душу, и он будет единственным, кто когда-либо будет обладать ею.

Она удивляет его, инициируя поцелуй, и что-то внутри него обрывается.

ГЛАВА 21

БРИ

Она смутно осознает, что целуется с ним на кладбище.

Это совершенно неуместно, но это ее не останавливает.

Ее тело болит по нему, а сердце уязвимо, когда она вкладывает все свои эмоции в поцелуи, пробуя его на вкус так же, как прошлой ночью.

Только на этот раз ей не нужно будет отталкивать его.

Она показала Коулу свои шрамы, и он не сбежал.

Он первый, кто знает ее историю — полную историю — и не отворачивается и не осуждает ее.

Кроме того, это первый раз, когда она слышит Альфа-мурлыканье.

В его груди все еще урчит, даже когда она садится на него верхом на скамейке, ее бедра по обе стороны от его бедер.

— Я скучал по этому, — выдыхает он ей в рот, его руки сжимают ее бедра, когда она опускается на него. — Я продолжал представлять твой вкус, черт.

Она хнычет в его объятиях, яростно целуя его в ответ, пока по дороге не проезжает машина, вырывая ее из тумана похоти.

— Мы не должны делать это здесь, — шепчет она, глядя на его припухшие от поцелуя губы и спутанные волосы. Она никогда не хочет прекращать пробегать по нему пальцами только для того, чтобы услышать, как он издает восхитительный стон, который звучит из его горла.

Он улыбается ей, и она легкомысленно улыбается в ответ.

Он не сбежал. Он не осуждал ее.

И теперь она может целовать его столько, сколько захочет, по крайней мере, следующую неделю.

Она свободна.

— Мы не должны, — соглашается он, проводя руками по ее спине. Ее грудь почти у его лица, и она считает чудом, что он смотрит ей в глаза, а не на грудь. — Никто другой не заслуживает так пахнуть тобой. Ты пахнешь жидким сахаром, — хрипит он.

Она ахает от его похвалы и ерзает у него на коленях. — Правда?

Он тянет ее за волосы вниз, пока его рот не оказывается у ее уха. — Эта хорошенькая киска течет из-за меня, и любой в радиусе мили отсюда может это учуять.

Она стонет и слышит его смешок. — Я отвезу тебя домой, малышка.

С сожалением она слезает с его колен и хватает свою сумочку с края скамейки. — Но я приехала сюда на машине.

— А я пошел.

— Подожди. — Она поворачивается к нему, нахмурив брови. — Ты гулял по кладбищу Грин Вудс?

Он пожимает плечами и ухмыляется. — Я всегда считал их миролюбивыми.

Кажется, его позабавили собственные слова, но она не может понять почему. И в ту минуту, когда он берет ее за руку и ведет к машине, она перестает спорить.

***

Они едва успевают дойти до гостиной коттеджа, как она стягивает с него толстовку и бросает ее на диван, обнажая его грудь перед собой. Она замечает, что металлический запах исходил от одежды, а не от Коула.

— О, — выдыхает она, проводя руками по его мышцам, забывая о странном запахе. Его грудь твердая под ее руками, очерченная впечатляющими мышцами живота.

Он абсолютно великолепен.

Со стоном он поднимает ее на руки, одной рукой подхватывая под ноги, а другой обнимая за шею, и несет наверх.

Ее никогда так не обнимали, и она смеется от восторга, когда он ведет ее по коридору, как будто она ничего не весит.

— Спальня — вторая дверь справа, — взволнованно шепчет она, ее сердце бьется в предвкушении.

Она очень сильно хочет его.

— Смело с твоей стороны предполагать, что мы пойдем в твою спальню, — дразнит он. — Откуда мне знать, что ты не пригласила меня просто для того, чтобы воспользоваться мной?

— Я так и сделала, — усмехается она.

Но когда он переносит ее через порог в спальню, он тихо ругается, когда они подходят к кровати.

— Пригласи меня в свое гнездышко, милая, — мурлычет он. — Впусти меня, чтобы я мог позаботиться о тебе.

У нее кружится голова.

Никто никогда раньше не спрашивал ее об этом

— Коул, — шепчет она, когда он укладывает ее на кучу одеял. — Иди сюда и прикоснись ко мне.

Это все разрешение, которое ему нужно. Он садится на кровать, и она садится на него верхом, очертания его толстого члена упираются в промежность ее джинсов.

— Черт, красивое зрелище, — стонет он. — Такая чертовски красивая, и вся для меня. Не так ли, милая?

Она может быть сверху, что создает у нее иллюзию контроля, но она знает, что беспомощна перед ним. Она хнычет, медленно стаскивая свитер и позволяя ему упасть на простыни рядом с ними.

Прохладный воздух касается ее рук, и она замирает, парализованная внезапным страхом.

Она не может пошевелиться.

Коул мгновенно выбирается из-под нее и притягивает ее ближе к себе. Он целует ее, обхватив ее лицо обеими руками.

— Здесь только я, — обещает он ей, шепча ей в губы. — С этого момента только мы. Верно?