Разрушенный

— Неплохо, — говорит девушка, прежде чем поворачивается и покидает комнату. Без вопроса о номере телефона, никакого дерьма.

Я был не прав, к черту стрип-клубы, группа поддержки секс-зависимых — это место встречи грязных женщин. Грязные женщины с проблемами, которые любят, чтобы их использовали. *бать, да!

Технически, это помогает моей зависимости, я кончил, а значит до завтра нужда в сексе отпала. И почему мне не предложили это раньше? Я авантюрист.

Когда я возвращаюсь домой, Газ, мой бульдог, оставляет на кремовом ковре огромную чертову какашку. В квартире деревянный пол, и все же он гадит на ковер! Я почти блеванул, когда открыл дверь. Господи, какого черта эта собака ест? Грязного ублюдка нигде не найти. Прохожу через квартиру и толкаю дверь спальни. Он там, на моей кровати, на спине, лапами кверху, и его огромные яйца выставлены на всеобщее обозрение, как чертов трофей. Он храпит, как чертова бензопила.

— Газ! — кричу на него. Ничего. Да чтоб тебя. Я толкаю его, он всхрапывает и просыпается. Переворачивается набок и смотрит на меня, ни капли стыда.

— Твое дерьмо на ковре! — Он хмыкает и соскальзывает с края кровати, волоча яйца по простыням. Я должен упомянуть, что причина, по которой у меня Газ, в том, что его выгнали из своего последнего дома… потому что он имеет привычку трахать все, что движется. Мне действительно стало его жалко, это рано или поздно случается со всеми нами, особенно с такими яйцами… Теперь… давайте просто скажем, что вся моя мебель в дерьме.

Мне удается найти резиновые перчатки под раковиной и половину рулона бумаги. Никогда в жизни я не думал, что когда-нибудь буду убирать собачье дерьмо, но вот он я. Чтоб меня, он гадит больше, чем я. Закрываю рот, потому что меня буквально подташнивает. Он все время смотрит на меня, тяжело дыша, старый грязный ублюдок. Я выбрасываю дерьмо в туалет и смываю. Стаскиваю перчатки и мою руки, хотя складывается ощущение, что мне необходимо вымыться полностью. Моя жизнь только что достигла совершенно новых минимумов.

— Правильно, Газ. Мы идем гулять.

Пес ненавидит упражнения, в любом виде или форме. Ненавидит, ну за исключением траханья. Он любит трахаться. Молодец.

Я беру его поводок, и он растекается по полу.

— Чувак, ты идешь по тонкой грани, — указываю я на него.

Ради всего святого. Достаю на кухне кое-какие угощения, и как только он слышит шуршание пакета, встает и моментально оказывается позади меня.

— О нет. Тебе придется постараться, ты, жирный ублюдок.

Я бросаю угощения, как мячик для Газа. Это единственный способ заставить его двигаться. Я привел его сюда несколько дней назад, и пожилая женщина сказала мне, что мне должно быть стыдно за то, что он позволил ему стать таким толстым. Он был таким, когда я его взял! Конечно, пес толстый, все, что он делает, это ест и спит. Газ также любит дам. Да он притягивает киски. Даже ледяная королева Лилли любит его. Да, он может.

Я приседаю и пытаюсь заставить его вернуться ко мне, а не просто сесть, когда появляются длинные ноги, одетые в эти узкие черные спортивные штаны. Мои глаза медленно поднимаются, черт, это очень длинные ноги. Глаза ощупывают спортивное тело в толстовке, и когда я поднимаю глаза к ее лицу, то улыбаюсь. Она вытаскивает наушники, и я слышу, как оттуда гремит тяжелая рок-музыка.

— Молли. — Не собираюсь лгать, она выглядит лучше.

Я имею в виду, что все еще хочу, но ее природная красота — это не мое.

Не видел ее с тех пор, как она забрала меня из полицейского участка на прошлой неделе. Молли… ну, Молли и я, — думаю, что наша дружба странная. Я обычно трахаю девушку не более трех раз, если она не проститутка, и после этого больше ничего не слышу от них. Я много трахался с Молли. Все вышло из-под контроля, и мне пришлось отдалиться от нее, мне нужно было оттолкнуть ее, так что я сделал это основательно. И это дерьмо, которым не горжусь, и поверьте мне, она — единственный человек в мире, который когда-либо заставлял меня чувствовать хоть немного стыда.

Я не думал, что увижу ее снова в ближайшее время, но иногда жизнь бросает вам крученый и все остальное становится неважным.

Помню, как был в клубе, — на самом деле хоть бы раз я занимался делами, — когда зазвонил мой телефон…

— Молли? — ответил я.

— Угу!

Она плакала, у нее была истерика.

— Молли. Что не так?

Она не ответила мне, потому что глубоко вздохнула.

— Сладкая, ты должна сказать мне, что случилось.

— Лилли, — выдохнула она. — Лилли попала в аварию.

— Черт, где она?

Я слышу ее приглушенные рыдания, когда ее рука явно прижимается к ее рту.

— Больница Святого Джоржа, — удается ей сказать.

— А где ты?

— Дома. Джордж только что позвонил.