Разрушитель

— Никогда не думал, что он что-нибудь сделает с ней… Господи Боже! Неужели выдумаете, я хотел, чтобы ее убили? Она была печальным человеком… одинокая… тоскливая… Боже, если бы с ней что-то происходило, она держала бы это в строгой тайне… Послушайте, я понимаю, прозвучит недостойно, сейчас я не горжусь этим, но мне было смешно, как Стив реагировал на нее — до ужаса боялся. Эта ерунда, будто она пряталась за углами, — правда. Он думал, что она собирается напасть на него посреди улицы, если ей удастся застать его врасплох. Он постоянно говорил о фильме «Фатальная страсть», повторяя, что ошибка Майкла Дугласа в том, что он не позволил героине Гленн Клоуз умереть, когда она хотела покончить с собой.

— Почему ты не рассказал нам об этом раньше? — спросил Карпентер.

— Потому что сначала нужно поверить в виновность кого-то до того, как сам попадешь в беду. И через тысячу лет я бы не поверил, что Стив имеет какое-то отношение к этому. Он совершенно не жестокий.

— Скажи лучше — не насильник, — буркнул Карпентер. — Без подготовки можешь ли ты назвать кого-нибудь или что-нибудь, чего не осквернял твой друг? Гостеприимство… дружба… брак… женщины… молодые девушки… любой из чертовых законов, какие только можно вообразить. Тебе никогда не приходило в голову, Тони, что такой социопат, как Стивен Хардинг, такая личность с интенсивной социально обусловленной дисгармонией, безразличная к восприимчивости и уязвимости других людей, может представлять опасность для женщины, которая, как он думал, терроризирует его?

Самнер по-прежнему пристально всматривался в потолок, будто ответы были где-то там, в его белоснежной поверхности.

— Как же ему удалось привести Кейт на лодку, если она больше не интересовалась им? — спросил Карпентер. — Вы говорили, больше никто не видел ее с ним после того, как они разговаривали возле магазина «Теско».

— Она улыбнулась мне, словно ничего не происходило, — заявил им Хардинг, — спросила, как я поживаю, как дела на сцене. Я сказал, что у нее чертовски крепкие нервы, если осмеливается разговаривать со мной после того, что вытворила. Она просто рассмеялась в ответ и велела мне подрасти. «Ты сделал мне одолжение, — сказала Кейт. — Научил меня ценить Уильяма. И если у меня нет недоброжелательности, то почему у тебя-то она должна быть?» Я ответил, что она-то должна точно знать, почему я недоброжелателен, а она сразу разозлилась.

«Это своего рода расплата, — пробормотала она. — Ты всегда был дерьмом». Потом она ушла. Думаю, это разозлило меня. Ненавижу, когда люди уходят от меня. Но я знал, что женщина из магазина «Теско» наблюдает за нами, поэтому я перешел Хай-стрит и пошел дальше за рыночные ларьки с другой стороны дороги, наблюдая за Кейт. Я хотел порвать с ней, сказать, мол, ей повезло, что я не обратился в полицию. Вот все, что я планировал сделать…

— Субботний рыночный день на Хай-стрит в Лимингтоне, — произнес Гелбрайт, — должно быть, полно народа. В толпе никто ничего не замечает. Он шел за ней на расстоянии, поджидая, когда она снова повернет к дому.

«…У Кейт был довольно сердитый вид, поэтому я подумал, что расстроил ее. Она повернула на Кептинз-роу, и я подумал, что, возможно, она идет домой. Я дал ей шанс, будет вам известно. Подумал, если она пойдет по верхней дороге, я позволю ей уйти. Но если она пойдет за яхт-клубом и гаражом Тони по нижней дороге, я проучу ее…»

— Он пользовался гаражом, находившимся приблизительно в двухстах ярдах от вашего дома, — продолжал Гелбрайт. — Он догнал ее, когда Кейт проходила мимо гаража, убедил войти внутрь с Ханной. Она бывала там несколько раз и раньше с другом Хардинга, Тони Бриджесом, поэтому ей, очевидно, и в голову не пришло, что стоит опасаться чего-то.