Разрушитель миров

Мелиза не была наследницей Веретенной крови и не представляла, что это значит. Но в ней тоже жил беспокойный дух странствий. Она знала, каково это – жаждать перемен и новых дорог, смотреть вперед и никогда не оглядываться в прошлое.

– Меня не будет всего несколько месяцев. Я тебе обещаю, – наконец произнесла Мелиза, и где-то внутри Корэйн захлопнулась дверь. Разразилась буря. Оборвался мост. Расплелась тонкая нить.

Но впереди уже распахнулась совсем иная дверь.

– Прощай, – выдавила Корэйн сквозь сжатые зубы, стараясь не расплакаться.

Мелиза уже прижимала ее к груди, заточив в клетку своих объятий.

– Прощай, девочка моя, – сказала она, целуя дочь в висок. – Крепко стой на берегу, но обращай лицо к морю.

Корэйн сделала глубокий вдох, чтобы в последний раз ощутить запах матери.

– Благосклонны ли нынче ветра? – прошептала она, прижимаясь лбом к пиратскому плащу.

Ее мать чуть слышно вздохнула.

– Да, ведь они приводят меня домой.

Солнечный свет поглотил паруса «Бурерожденной», и она окончательно исчезла за горизонтом. Корэйн смотрела ей вслед, заслонив глаза от ярких лучей. С каждой минутой становилось все жарче. Капля пота стекла по шее Корэйн и исчезла за воротником ее длинного плаща.

– Кастио, – отрывисто проговорила девушка, закусив губу от волнения.

Старый моряк, стоявший рядом, повернул к ней голову.

– А?

Она махнула рукой в сторону склона холма, по которому тянулись городские улицы. Несмотря на ранний час, Лемарта уже ревела и грохотала.

– Я слышала, что Дома Мартия совсем недавно получила пару бочек отличного тирийского вина.

– Сейчас еще рановато пробовать вино Мартии, – отозвался Кастио. – Даже для меня.

Между пальцами Корэйн сверкнула холодная серебряная монетка, за которую можно было купить немало стаканов крепкой выпивки. Корэйн протянула пенни своему опекуну.

– Обязательно расскажи, понравится ли оно тебе.

Кастио смерил монету подозрительным взглядом, но все-таки ее взял.

– Это ведь подкуп.

Она выдавила слабую улыбку.

– Пожалуйста, дай мне всего несколько часов. Мне нужно побыть одной.

Когда-то старик служил помощником капитана на сискарийском военном корабле. Прежде чем им стать, он был гребцом, а еще раньше – юнгой, хотя Корэйн едва ли могла представить его без морщин и седины. Она помнила истории, которые он рассказывал. О великих морских сражениях во время войн между Галландом и Тириотом. О том, как ярко светят звезды, когда вокруг тебя одно лишь море. О том, каким безграничным кажется мир, когда отплываешь от берега. Корэйн хотелось все это испытать – как и многое другое.

Опекун всматривался в лицо Корэйн несколько долгих секунд, заставляя ее нервничать. Сколь бы пьян или стар он ни был, никто не назвал бы его глупцом. Не зря мать оставляла Корэйн под его надзором.

– Она неправильно поступила, когда не взяла тебя с собой, Корри, – тихонько произнес он, сжав ее плечо.

Корэйн глядела, как он, пошатываясь, уходит прочь. Она не спускала с него глаз, пока он покидал гавань, пробиваясь сквозь растущую толпу, и брел по направлению к «Морской королеве» и винному погребу Мартии. Лишь когда он исчез за углом, Корэйн выдохнула и обвела гавань взглядом.

«Ни один капитан не возьмет меня на борт, потому что не захочет переходить дорогу моей упрямой, как мул, матери».

Ее тяжелые шаги эхом отражались от досок, выстилавших причал. Плащ оттягивал плечи; он был совершенно не по погоде, зато прекрасно подходил для долгого пути.

Она не оставила мне выбора.

Деревянные доски сменились булыжником, когда Корэйн ступила на длинную площадь, примыкавшую к гавани. Она вглядывалась в знакомые лица горожан, занимавшихся повседневными делами. Ее сердце колотилось, отбивая бешеный ритм.

Корэйн ан-Амарат любила действовать по плану. Увы, ее основной план уплыл прочь, даже не обернувшись на прощание. К счастью, у нее был запасной.

– Три дня, – внезапно шепнул ей в ухо нежный женский голос.

Не вздрогнув, Корэйн обернулась лицом к Сорасе Сарн. За ее спиной – в скрытом в тени углублении на углу площади – мелькнула золотисто-зеленая мантия.

– Три дня, – отозвалась Корэйн.

Этим утром убийца сняла с головы капюшон, и у Корэйн впервые появилась возможность ее разглядеть. Она окинула взглядом поджарую фигуру Сорасы; легкий плащ песочного цвета не мог скрыть ее ловкости и проворства. Корэйн не дала бы женщине-амхара больше тридцати лет. У нее были черные, как вороново крыло, волосы, а кожа напоминала сияющий насыщенно-золотистый топаз. Хотя она носила закрытую одежду, Корэйн все равно заметила несколько татуировок: черные полоски на пальцах, змею за ухом, крыло, явно принадлежавшее орлу, и жало скорпиона, видневшееся на ее шее. Каждая из них была чернильным произведением искусства, свидетельством того, что Сораса прошла обучение убийцы-амхара и отличалась непревзойденными навыками. Они приковывали взгляд сильнее, чем кинжал и меч.

Сораса фыркнула.

– Еще успеешь на меня наглядеться, Веретенное отродье. Мы ведь не хотим заставлять нашего бессмертного надоеду ждать?