Разрушители

– Каждую седьмицу жители города собираются в Храме, где им раздают зерно и муку сообразно численности семьи. Одновременно смотритель объявляет имена людей, отобранных для служения Храму, «призванных». Они покидают остров и никогда не возвращаются. Те, кто отринет волю Храма, превращаются в подобие бездомных животных. Каждый может взять их и делать что захочет. Так появляются «отринувшие».

Это сильно напоминало традицию шудр, и я сомневался, что судьба «призванных» чем-то лучше.

– Чистильщики – слуги Храма, обязанные следить за тем, чтобы среди брошенных строений не развелись опасные звери. Поскольку за «отринувшими» человеческий облик не признается, они тоже становятся объектом охоты.

Кто спорит, люди – очень опасные существа, но такими методами…

О пропавших «отринувших» никто не сожалел – наступило «жирное время». Освободившиеся промысловые участки делили заново (Ио, взяв в компанию Гигока, отхватила себе целый пляж), в харчевнях на портовой улице жрали шашлыки (за одно это горожан хотелось поубивать), а на службах в Храме временно перестали выкликать имена «призванных».

Я, как ни противно, от происшедшего тоже выиграл – наконец-то нашелся тот, кто готов был отвечать на мои вопросы. Причем Лекору можно было не объяснять, откуда у меня такой всеобъемлющий интерес – все списывалось на дикарское любопытство. Предводитель общины изгнанников оценил мой добрый нрав и даже предложил «съехаться», но я вежливо отказался – это днем у меня самоконтроль хороший, старикан даже не дергается. А что будет, если он проведет с Разрушителем ночь? Во второй половине дня, едва спадала жара, я приходил в занимаемую Лекором лачугу и пользовался болтливостью пожилого человека для наглого шпионажа. К нам присоединялась Ио, в обычное время не склонная слушать сказки, и некогда уважаемый посвященный с легким сердцем выдавал врагу своих владык все их секреты.

Да, да, посвященный, только без синей тряпки – законопослушный потому что (синий цвет полагался лишь тем, кто на службе).

Воплощенный кошмар жителей континента был человеком скромным и немного заторможенным. Задав пару тупых вопросов, я выудил из него пространную лекцию об иерархии Храма. Все адепты этого странного образования именовались посвященными, делились на две неравные группы (смотрителей и разрушителей) и были сплошь волшебниками. Себя храмовники объявляли наследниками божественных сил, а всех прочих чародеев – источниками порчи, доказывая свой тезис грубофизически. Проще говоря, силовая ветвь Храма при помощи набранных среди покоренных народов солдат зачистила континент от всех носителей альтернативного волшебства, за исключением очень хорошо спрятанных общин (вроде того же племени Малакима), после чего во всех завоеванных странах были введены островные порядки. Последние двести лет маги континента получали свою силу исключительно в Храме и (вот чудо-то!) никогда не могли превзойти его адептов, достигнув уровня хотя бы послушника, не говоря уж о магистре. Чародеишки получались какие-то странные – бесплодные и криворукие, делать они умели только какое-то одно дело, по которому их и именовали – «кузнец», «артефактор», «ищейка», «целитель» (хотя я бы поостерегся ходить к такому лекарю). Деление на касты происходило в момент пробуждения колдовских сил и изменению не поддавалось. Это странное замороженное состояние раз и навсегда заданных возможностей Лекор воспринимал как норму и на мои вопросы об обучении только снисходительно улыбался:

– В естественном виде люди способны только на мелкие фокусы, не имеющие практической ценности. Ритуалы Храма мобилизуют разом всю доступную индивидууму силу, поэтому дальнейшие тренировки бессмысленны.

Очевидное противоречие (одного и того же человека могли посвятить в разные касты) островитянина не смущало. Но где он ошибается, я определить не мог, поскольку сам в магии являлся величиной даже не нулевой, а отрицательной.

Обласканый вниманием молодежи, Лекор так и сыпал названиями мест, именами людей и описаниями событий. Память у посвященного оказалась отличной, если он считал, что мне что-то непонятно, то начинал чертить на песке схемы и карты, устраивать простенькие иллюзии, которые я, естественно, видеть не мог, а вот Ио от них пребывала в восторге. Казалось, Лекор бывал везде и знал всех, долгие годы он потратил на то, чтобы закрепиться в храмовой иерархии, стать нужным и уважаемым. Конец его службы оказался символическим – единственная дочь жреца оказалась «призвана».

– Произошла какая-то ошибка, – объяснял Лекор и, кажется, сам верил сказанному. – Родственников посвященных не должны призывать в Храм, ведь других детей у нас быть не может.

– Почему? – Давно хотел это узнать.

– Посвящение перестраивает энергетические каналы тела, добавляет одно за счет другого. Мой наставник трактовал это как появление дополнительной руки, щупа, выращиваемого из тонких оболочек тела и способного воздействовать на ткань мира непосредственно. В результате получается нечто более могущественное, чем человек, но неспособное к размножению.