Разрушители

Стоя в рубке за штурвалом, я мог без труда наблюдать за ее действиями, спереди - через ветровое стекло, а сзади - через большой прозрачный верхний люк, который открывался на манер ветрового автомобильного люка. Правда, сейчас открыть его не удалось бы, поскольку я поместил сверху спущенную и сложенную резиновую шлюпку, посчитав, что в столь позднее время года ветровой люк вряд ли пригодится. Кроме того, я не нашел для шлюпки другого подходящего места. Маленький, в две с половиной лошадиных силы, шлюпочный мотор был закреплен на корме.

Люк предназначался не только для вентиляции, но и для наблюдения: дабы рулевой мог приглядывать за гротом наверху. Когда мы выходили из гавани, большое полотнище было свернуто на предназначенном для этого патентованном приспособлении с кормовой стороны мачты, но как только достигли открытой воды, Зигги потянула за оттяжку, и парус развернулся, как большая оконная штора странной треугольной формы. Меньшие стаксели на носу распускались далеко не столь эффектно - всего лишь поднимались, как и положено обычным парусам.

Я почувствовал, как "Лорелея-3" вздрогнула и слегка наклонилась, подхваченная порывом ветра - мы как раз миновали оконечность Дак-Айленда и вышли на простор Лонг-Айленд Саунда. Девушка на палубе принялась подымать паруса. Блоки заскрипели и застонали. Зигги присоединилась ко мне, слегка раскрасневшаяся и запыхавшаяся, откидывая назад растрепанные ветром волосы.

- Эй, а ты неплохо управляешься со штурвалом. Чудесный денек, правда? Дай-ка я подвяжу чем-то эту forbannade, шевелюру, а потом сама поведу яхту, если не возражаешь, но только не из этой душной каюты.

Пройду на внешний пост... Минутку... - Она спустилась вниз по трапу и тут же появилась вновь, прилаживая на голове голубую ленту. - Как переключается управление?

- Его вообще не нужно переключать. Как я уже говорил, повсюду используется гидравлика. Для управления с верхнего поста достаточно перевести регулятор двигателя в нейтральное положение. - Я отвел назад единственный рычаг - дроссель и передачу одновременно - и грохот дизеля перешел в тихий шепот. - Можешь подниматься наверх. Тахометра нет, показания придется громко называть отсюда.

Я дал знать, когда она правильно отрегулировала управление наверху. После чего вышел наружу - пол рубки отделяли от боковой палубы три ступени - и по узкому проходу пробрался на корму. От падения в воду меня страховали массивные деревянные поручни, вызывающие значительно больше доверия, нежели хлипкие тросы, наличествующие на большинстве яхт. Мне подумалось, что кому-то было далеко не просто перекинуть Джесперсона через эту тридцатидюймовую изгородь.

Я поднялся еще на пару ступеней и присоединился к Зигги на приподнятой кормовой палубе, выступавшей наподобие надстройки на испанском галеоне, и одновременно служившей крышей моей каюте. Девушка стояла за огромным крейсерским штурвалом позади рубки. В отличие от отполированного деревянного колеса внизу, штурвал был изготовлен из блестящей нержавеющей стали. Ветер, оказавшийся значительно более сильным, чем я предполагал, сопровождался постаныванием такелажа и плеском волн.

- Хорошая, устойчивая яхта, - прокричала девушка. - Возможно, удастся использовать большой кливер, но мне не хочется рисковать при столь сильном ветре. К тому же, его пришлось бы уравновесить бизанью на корме. По-моему, нам пока хватит парусов, а?

Я застонал.

- Милая, я - закоренелая сухопутная крыса, для которой чем меньше забот об этом брезенте, тем лучше. Или паруса нынче делают из дакрона?

Зигги рассмеялась.

- По-моему, ты притворяешься, дружок. Во всяком случае, со штурвалом управляешься превосходно. Да и яхту знаешь очень хорошо. Думаю, ты пытаешься выглядеть намного хуже, чем есть на самом деле.

- Только не рассказывай моему шефу, Бога ради! Не то в следующий раз он отправит меня командовать авианосцем.

Она вновь рассмеялась, шагнула в сторону, чтобы слегка ослабить полотнище грота, и поймала штурвал, прежде чем яхта успела сбиться с курса. Вид у Зигги был весьма живописный: широко расставленные сильные, загорелые ноги и несколько локонов блестящих волос, выбившихся из-под повязки, делали ее чуток неимоверным зрелищем, но как я уже говорил, все положение было достаточно неимоверным.